Возвратившись из похода к Монферранду, граф Эдесский прибыл к Антиохии и принял активное участие в переговорах между василевсом Иоанном II и князем Раймондом де Пуатье. Во всяком случае, Михаил Сириец именно Жослена II считает наиболее активным участником переговоров с василевсом, почти умалчивая о Раймонде. По словам сирийского хрониста и патриарха, «Жослен прибыл к нему (Иоанну II. — С. Б.) и они заключили мир, с условием, что когда император завоюет сирийские земли, то есть Алеппо и другие города — он передаст их франкам, а франки, взамен, отдадут ему Антиохию» [1306] . Во время кампании 1138 г. император Иоанн II предоставил (или, по словам Хониата, «подарил») графу Жослену II отбитую у сельджуков город-крепость Визу, расположенную к северо-востоку от Алеппо [1307] . При торжественном вступлении Иоанна II в Антиохию, Жослен II, вместе с князем Раймондом, участвовал в церемониальной встрече, сопровождая василевса в качестве конюшего [1308] . Все это неуклонно свидетельствует о том, что в 1137–1138 гг. граф Жослен II Эдесский действительно признал себя вассалом империи и находился в достаточно тесном взаимодействии с ромеями. И это вновь возвращает нас к территориальной составляющей договоров Иоанна II Комнина с сирийскими франками. Император четко претендовал лишь на Киликию и Антиохию; другие центры бывшего византийского господства в Сирии, в частности — Эдесса и Мараш, должны были, очевидно, остаться в руках франкских вассалов империи.

Оммаж графа Раймонда II Триполийского упоминается только у Никиты Хониата, по словам которого василевс Иоанн II сделал «своим ленником князя (Раймонда де Пуатье. — С. Б.) и графа Триполийского» [1309] . Латинские авторы (Ордерик и Гильом Тирский) ни слова не говорят об оммаже Раймонда II. То, что граф Триполи не участвовал, совместно с князем Антиохии и графом Эдессы, в сирийском походе императора Иоанна II (1138 г.), дает основание предположить, что либо сведения Хониата не были верны, либо граф Раймонд II ограничился неким символическим выражением покорности (к примеру — через посольство), предпочитая оставаться в Триполи, в стороне от активных контактов с василевсом. Важнее было то, что права ромейского императора на Антиохию признал король Иерусалима — Фульк Анжуйский, к которому тщетно, во время византийской осады, обращался князь Раймонд. Ордерик Виталий приводит, на страницах своей «Церковной истории», ответ короля Фулька, обращенный к посланникам князя Раймонда: «Мы все знаем от наших предшественников и отцов, что Антиохия по праву принадлежит Константинополю, и была отвоевана турками у императора за четырнадцать лет до того (как крестоносцы взяли город. — С. Б.); и все то, о чем говорит император, ссылаясь на договоры с нашими предшественниками, является истинным. Пристало ли нам отрицать истину и противостоять правде? (…) вернитесь же к вашему господину и скажите ему, чтобы он, следуя моему приказу, принял инвеституру и права на Антиохию от императора, как от своего полноправного сюзерена, и чтобы он соблюдал верность ему; ибо император — христианин, и государь могущественный и почитаемый франками» [1310] .

Наиболее ярким выражением дипломатических и военных побед, одержанных ромеями в Леванте, стал триумфальный въезд императора Иоанна II и его сыновей в Антиохию летом 1138 г. Красочные описания этого события приведены в книгах Гильома Тирского и Никиты Хониата. Согласно «Истории…» Хониата, «Когда василевс подходил к знаменитому городу Антиохии, ему навстречу вышли все городские жители, так что даже наскоро устроили ему светлое входное торжество, со священными изображениями (иконами. — С. Б.) и с великолепным убранством улиц» [1311] . Более подробное описание приводит Гильом Тирский: «… император со своими сыновьями и свитой вошел в Антиохию, где был встречен господином князем (Раймондом де Пуатье. — С. Б.) и господином графом (Жосленом II. — С. Б.), исполнявших церемониальную роль конюших, и господином Патриархом (Раулем I Домфроном. — С. Б.), шедшим во главе всего клира и народа, которые, совершая торжественное шествие с псалмами, гимнами и песнопениями, с игрой музыкантов, с аплодисментами и ликованием народа, препроводили его в кафедральный собор, а затем — во дворец князя» [1312] .

Однако, невзирая на этот внешний триумф, сюзеренитет империи над франкскими государями Сирии оставался весьма шатким. Конечно же, император Иоанн II готов был сделать все, что было в его силах, чтобы покорить мусульманские города Сирии, передать их своим франкским вассалам и тем самым добиться как расширения христианских владений на Востоке, так и столь желанного возвращения Антиохии. Здесь вполне уместно было бы вспомнить слова Танкреда, некогда обращенные к императору Алексею I Комнину: «Если хочешь господствовать, стремись вначале послужить» [1313] . С момента принесения «Антиохийского оммажа» император Иоанн II Комнин более чем соответствовал этому франкскому требованию; вместо того, чтобы направить мощь империи на кровопролитную войну с сирийскими франками, он привел свою армию им на помощь, готовя грандиозную кампанию против ближайших исламских противников Антиохийского княжества — эмира Имад ад-Дина Зенги и арабских эмиров Шейзара.

Подготовка к войне была тщательно продумана. Ранней весной 1138 г. «в Антиохии и прибрежных городах» франки «арестовали многих мусульманских купцов, людей из Алеппо и торговцев, всего около пятисот человек» [1314] . В начале апреля объединенная христианская армия, под общим командованием императора Иоанна II Комнина, князя Раймонда Антиохийского и графа Жослена II Эдесского, пересекла Оронт и вторглась в пределы Алеппского эмирата. Как повествует Ибн аль-Каланиси, «греки (…) схватили большое число людей из Алеппо и его пригородов»; в особенности пострадали южные и западные окраины. Однако эмир Зенги оставил сильный гарнизон, под началом атабека Савара. К тому же, Алеппо не испытывал недостатка в припасах и местном ополчении. После нескольких кровопролитных столкновений ромеи и франки должны были отступить [1315] . Дотла разорив предместья Алеппо, но не решаясь атаковать сам город, василевс Иоанн II сосредоточился на завоевании городов-крепостей, расположенных на стыке Антиохийского княжества и Алеппского эмирата. Под натиском ромеев и франков пали города Бизаа, Аль-Атариб, Маарат ан-Нуман и Кафартаб. Причем при взятии крепости Бизаа имело место массовое обращение арабского населения из ислама в христианство. Согласно хронике Ибн аль-Каланиси, «кади Бизаа принял христианство, вместе с многими уважаемыми горожанами и другими людьми, числом примерно четыре сотни человек» [1316] . Сохранившие свою веру мусульмане были, вопреки соглашению, уведены в плен и обращены в рабство [1317] . Бизаа, как уже было сказано выше, была передана василевсом Жослену II Эдесскому; остальные города, очевидно, достались князю Раймонду де Пуатье и его баронам, т. к. до 1134–1135 гг. они входили в состав Антиохийского княжества [1318] .

Наконец, франко-византийская армия, вновь повернув в сторону Оронта, вышла к Шейзару. Ромейские войска захватили нижний город, а императорские осадные орудия с сокрушительной силой уничтожали еще непокоренные укрепления. Уроженец Шейзара — Усама ибн Мункыз оставляет в своей «Книге назиданий» устрашающие воспоминания о том, как камни, пущенные из византийских орудий, внезапно и неумолимо разносили дома и тела жителей осажденного города [1319] . Никита Хониат также оставляет драматичное описание осады: «в течение многих дней, на близком расстоянии происходили схватки, стычки и настоящие битвы, и единоборства храбрецов, и бегства, и отступления, и взаимное стой и другой стороны преследование. Хотя перевес всегда оказывался на стороне римлян, но и неприятели, несмотря на то, что во множестве падали от меча и засыпали сном смертным от стрел и были разрываемы на части камнями, бросаемыми из машин, несмотря на то, что и городские стены разрушались и падали, — все еще оставались непоколебимыми, так как их было бесчисленное множество, а притом они и сражались за свою жизнь, за своих жен и детей, да, кроме того, и за множество всякого рода богатства» [1320] .

Однако здесь Иоанну II пришлось неожиданно столкнуться с практически полным бездействием своих франкских вассалов. Если вначале кампании антиохийские и эдесские франки охотно принимали участие в разорении мусульманских территорий и захвате ранее принадлежавших им городов, то у Шейзара их словно бы поразила полнейшая апатия. По словам Гильома Тирского, в то время как император Иоанн II, «муж, одаренный величайшим сердцем (…), препоясавшись мечом и облачившись в кольчугу и золоченый шлем, без устали проверял работу своих осадных орудий (…) князь Антиохийский, совместно с графом Эдессы, будучи еще людьми молодыми, предпочли искать отдохновения от трудов войны, предаваясь игре в кости, на которую уходила большая часть их времени; они были бы и не прочь проявить себя в ратном деле, однако жара совершенно истощила их. Рыцари последовали примеру своих сеньоров и также совершенно забросили дело войны» [1321] . Невзирая ни на мощь своих войск, ни на личную отвагу и силу воли, василевс не смог заставить своих франкских вассалов выйти из лагеря и сражаться с сарацинами. Но стоит ли удивляться тому, что ни князь Раймонд, ни его бароны не пожелали выходить из лагеря и проливать кровь ради того, что променять богатую и, для многих, уже абсолютно родную столицу своего княжества — Антиохию на полуразрушенный византийскими осадными орудиями Шейзар? 22 мая 1138 г. Иоанн II Комнин, собрав баснословную дань с Шейзара, снял осаду и вернулся в Антиохию (когда он и совершил свой триумфальный въезд в город) [1322] .

Пребывание императора в Антиохии скоро выявило всю шаткость ромейского сюзеренитета над франками Сирии. Вовремя своего пребывания в городе император Иоанн II потребовал, чтобы его вассал — князь Раймонд передал ромейским войскам цитадель Антиохии. Это требование василевса, как уже было сказано в предыдущей главе, закончилось восстанием латинского населения Антиохии. Латиняне нападали на ромейских воинов и громили греческие кварталы. Передача цитадели, естественно, воспринималась как первый шаг к передаче самого города, а идея возвращения Антиохии ромеям, этим «женоподобным грекам» вызывала у франков только ярость. Как об этом пишет Гильом Тирский, «город, который наш народ, преодолев столько опасностей и пролив столько крови, завоевал и восстановил для христианства, город служивший столицей для окрестных земель, подпав под власть женоподобных греков, неминуемо бы пал, а без него — и оставшиеся части страны не смогли бы выстоять» [1323] . Примечательно, что инициатором восстания латинян Антиохии Гильом Тирский считает графа Жослена II Эдесского, оставляя при этом подробное описание двойной игры, которую вел этот государь сирийских франков. В то время как князь Раймонд продолжал принимать Иоанна II в княжеском дворце, граф Жослен II Эдесский попросил василевса на время прервать переговоры, покинул дворец и, с помощью своих слуг, разнес весть об императорских притязаниях по всей Антиохии. Затем он вернулся во дворец, оповестил василевса о разразившемся восстании и убедил его покинуть город [1324] .