Лишь в 1165 г., после катастрофического поражения франков у Харима, когда кровно нуждавшийся в экономической и военной поддержке империи князь Боэмунд III обратился за помощью к василевсу, Мануил I Комнин вновь выдвинул требование — вернуть в Антиохию православного Патриарха — на что Антиохийский князь дал свое согласие. Православным Патриархом Антиохии в этот период был Афанасий I Манасси, избранный и пребывавший, как него предшественники, в Константинополе. Но утверждение Патриарха Афанасия в Антиохии, порой преподносимое позднейшими авторами как триумфальное завершение «борьбы» Комнинов за права православной иерархии, на самом деле мало походит на триумф. Во-первых, реставрация православного Патриарха в Антиохии не была связана с каким-либо победоносным императорским походом на Восток; это был плод умелого эксплуатирования военной и экономической зависимости Антиохийского княжества от Ромейской империи. Опять же, следует подчеркнуть, что восстановление Патриарха Афанасия на его кафедре в Антиохии стало возможным благодаря соглашению, заключенному императором Мануилом и князем Боэмундом III в Константинополе, в 1165 г. Нет ни малейшего повода связывать его с капитуляцией князя Рено и последним сирийским походом василевса (1158–1159 гг.).

Во-вторых, великие византийские историки XII в. — Иоанн Киннам и Никита Хониат, детально описывавшие самые разные аспекты императорских контактов с франками, ни слова не говорят об этом церковном «триумфе» василевса. Об этом молчат и латинские хронисты. Более того, Папа Александр III — боровшийся в эти годы с императором Фридрихом I Барбароссой и потому нуждавшийся в поддержке василевса Мануила I Комнина, не предпринял ни малейшей попытки как-либо отреагировать на попрание прав латинского Патриарха и утверждения византийской церковной иерархии в Антиохии. Единственным автором XII в., описавшим антиохийский период патриаршества Афанасия I Манасси, стал Михаил Сириец. Согласно его хронике, когда князь Боэмунд III вернулся из Константинополя в Антиохию, «он привез с собой греческого патриарха, имя которого было Афанасий. Когда патриарх франков (Амори де Лимож. — С. Б.) услышал об этом, он впал в ярость. Он покинул город и отбыл в Кусаир, наложив анафему на франков Антиохии» [1610] .

«Антиохийский» период патриаршества Афанасия I Манасси продолжался пять лет. За это время, известно, что он как минимум единожды совершал путешествие из Антиохии — в Константинополь, где в 1166 г. участвовал в церковном соборе под председательством Вселенского Патриарха Луки Хрисоверга [1611] . Очевидно отлученный латинским патриархом князь Боэмунд III не пытался препятствовать свободному передвижению Патриарха Афанасия и его возвращению в Антиохию [1612] . Возвращение Патриарха Афанасия в Антиохию ни в коей мере не стоит воспринимать как упразднение латинского Антиохийского Патриархата или как полноценную реставрацию православной иерархии на землях княжества Антиохийского и графства Триполи. Нет ни одного сведения о том, чтобы хоть один прелат латинского Антиохийского Патриархата лишился бы своей кафедры в пользу византийского иерарха (как было при ромейском завоевании Киликии в 1137–1138 гг.), или чтобы латинские капитулы вынужден были оставить или разделить с греками некогда латинизированные обители, соборы и приходские церкви Антиохии. Единственным собором, где греческий клир, вероятно, действительно «потеснил» латинян, был кафедральный патриарший собор Св. Петра [1613] .

Так что это достижение восточной политики Мануила I Комнина действительно мало походило на триумф (что вполне объясняет молчание византийских авторов). Тем более, что пребывание Афанасия I Манасси в Антиохии имело крайне печальный, трагический исход. Спустя пять лет после прибытия греческого патриарха в Антиохию город был сокрушен мощным землетрясением. Как об этом пишет Михаил Сириец, «В Антиохии пала крепостная стена, стоявшая у берега реки; великая церковь греков обрушилась полностью; святая святых великой церкви Мар Петра также обрушилась, так же как и многочисленные прочие церкви и дома» [1614] . Патриарх Афанасий был погребен под руинами обрушившегося алтаря собора Св. Петра или церкви Пресвятой Богородицы (на этот счет существуют некоторые разночтения, т. к. Михаил Сириец, упоминая о смертельном ранении Патриарха, не говорит о точном месте его гибели) [1615] . Князь Боэмунд III, сочтя стихийное бедствие за гнев Божий, немедленно отправился в Кусаир, моля Патриарха Амори вернуться на кафедру Св. Петра. «Князь (…) обрезал свои волосы, облекся в мешковину, и, собрав народ, отправился в Кусаир, чтобы вымолить прощение у Патриарха. Все пришедшие, во главе с князем, смиренно обратились к Патриарху, умоляя его вернуться к своей церкви. Но он ответил: "Если вы не изгоните греческого Патриарха, я не вернусь" Когда они возвратились в город, они нашли того Патриарха (т. е. Афанасия Манасси. — С. Б.) погребенного под развалинами. Когда они извлекли его, он еще дышал. Они вынесли его за пределы города, и он умер на дороге. После этого Амори вернулся в Антиохию, и вскоре стены и церкви города были восстановлены» [1616] .

С трагической, действительно напоминавшей «Божью кару», гибелью Патриарха Афанасия I Манасси и триумфальным возвращением в Антиохию Патриарха Амори де Лиможа, император Мануил I Комнин был поставлен в достаточно сложное положение. С одной стороны над василевсом довлели прежние, традиционные и, с исторической точки зрения — абсолютно справедливые притязания византийской церковной иерархии на Антиохийский патриарший престол, с другой — становилось очевидно, что латинских вассалов и союзников империи отнюдь не следует провоцировать повторным введением в Антиохии патриарха-грека. На разрешение этих противоречий ушло несколько лет; и создается впечатление, что император Мануил I Комнин действительно смог найти наиболее разумный, прагматичный компромисс. Не прошло и двух лет с момента гибели Патриарха Афанасия I Манасси, как в Константинополе было совершено поставление нового православного Патриарха Антиохийского — Кирилла II (около 1173 г.) [1617] . Избрание и поставление Кирилла II, естественно, обеспечивало непрерывное преемство линии православных Патриархов Антиохии — однако, по сути, это было символическим жестом, т. к. Кирилл II оставался титулярным Патриархом, не покидавшим берега Босфора. Б. Гамильтон выдвигает предположение, что избрание Кирилла II на титулярный патриарший престол Антиохии было, во многом, вызвано желанием Мануила I умилостивить византийскую церковную иерархию и, в особенности, Вселенского Патриарха Михаила III Анхиальского, известного своим резким неприятием латинской Церкви [1618] .

Если император Мануил и поднимал вопрос о возможности прибытия Кирилла II в Антиохию, то подобные переговоры должны были иметь место около 1177 г., т. е. времени брака князя Боэмунда III с Феодорой Комниной. Во всяком случае, в 1178 г. в Антиохию из Рима было направлено послание Папы Александра III, обращенное к сирийским франкам. Если в 1165 г. римский понтифик фактически проигнорировал прибытие православного Патриарха Афанасия I в Антиохию, то в 1178 г. Папа Александр III, добившийся известных успехов в борьбе с Барбароссой, уже чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы выступить против византийских посягательств на положение латинского Антиохийского Патриархата; впрочем, его реакция была намного мягче, нежели выступление его предшественника — Иннокентия II против аналогичных посягательств Иоанна II Комнина в 1137–1138 гг. Папа Александр III ограничился лишь весьма дипломатичным посланием к латинскому клиру Антиохии, которое было направлено в Сирию в 1178 г. «До нас дошли известия, которые нас весьма встревожили (если, конечно же, эти известия верны), о том, что благороднейший князь Антиохии, по причине своего родства с нашим дражайшим сыном во Христе, Ману-илом, великолепным императором Константинопольским, согласился подчинить Антиохию власти Константинопольской Церкви». При этом понтифик не столько грозит кому-либо отлучением, сколько призывает латинский клир Заморской земли стойко противиться подобным притязаниям, и защищать «честь Антиохии и авторитет Римской Церкви на всем Востоке» [1619] .

Так или иначе, Патриарх Кирилл II провел все свое патриаршество в Константинополе (около 1173–1179 гг.), так и не появившись в Антиохии. Более того, создается впечатление, что к концу своего правления император Мануил I Комнин отказался от каких-либо посягательств на права латинского Патриарха Антиохии. Уже в 1180 г. василевс Мануил, направляя свое посольство в Антиохию, обращался не только к своему шурину князю Боэмунду III, но и к Патриарху Амори де Лиможу. Тогда архиепископ Гильом Тирский, посещая, после Третьего Латеранского собора, Константинополь, совершил путешествие в Антиохию, где «исполнил поручение, возложенное Его Императорским величеством, к Господину князю и Господину Патриарху», добавляя, что исполнение этого поручения было «крайне полезно нашей Церкви» [1620] . Как справедливо отмечает Б. Гамильтон, слова Гильома дают полное основание утверждать, что «к 1180 г. Мануил относился к Амори де Лиможу как к легитимному Патриарху Антиохийскому» [1621] .

Закат эпохи византийского сюзеренитета над Антиохией и Иерусалимом ознаменовала смерть императора Мануила, наступившая 24 сентября 1180 г. Описание смерти великого императора оставил Никита Хониат. По словам византийского историка, василевс Мануил, будучи опытным врачом, сам измерил свой пульс и, предчувствуя скорую смерть, потребовал монашеского одеяния и пострига: «приложив руку к артерии и испытав биение пульса, он глубоко вздохнул и, ударив себя рукою по лядвее, потребовал монашеского платья. При этом слове поднялась, как обыкновенно бывает, суматоха; и так как готовой духовной одежды не было, то окружавшие василевса, отыскав где-то черную ветхую мантию, снимают с самодержца роскошные царские одежды, одевают его в грубое платье подвижников Божиих и, надев на него божественный шлем и честные латы, преображают в духовного воина и сопричисляют к воинству небесного вождя. Мантия, не достигая до ног и не покрывая всего его богатырского тела, оставляла открытыми голени, так что никто из зрителей не мог удержаться от слез, помышляя о человеческой немощи и о ничтожестве при конце жизни нашего тела, которое у нас, как раковина, обнимает душу и срастается с нею. Так он оставил жизнь и царство, процарствовав тридцать восемь лет без трех месяцев» [1622] . Василевс Мануил был похоронен в приделе (ирое) монастыря Пантократора, ставшего семейной усыпальницей Комнинов [1623] .