Глаза моего отца прищуриваются, когда он смотрит на меня.

— Лукас не убийца.

Тревор смеется.

— Черт возьми, еще какой!

— Стой! — я поджимаю губы, пытаясь успокоиться в ситуации, которая вот-вот выйдет из-под контроля. — Тревор, я помогу тебе, если ты осветишь лишь историю о Тени. Лукас признан невиновным.

— Кого это волнует? Сенсация, это же, черт возьми, Лос-Анджелес. Им не нужна правда, а хорошая история. — Его взгляд становится отсутствующим, и он чешет подбородок. — Нам нужно поговорить с жертвой. Ты ведь можешь это устроить, верно?

— Нет, ни в коем случае. Я не помогу тебе подставить невиновного человека и втянуть мою подругу в это дерьмо.

Его лицо становится жестким, и он подходит ближе.

— Ты хочешь работу в Лос-Анджелесе? Уехать из этого грязного города навсегда? Потому что я говорю тебе прямо сейчас, Шай, что это единственный шанс.

Работа в Лос-Анджелесе — это заманчиво. Я была бы свободна от Пейсона и его воспоминаний, осуществила бы все свои мечты о карьере. Вернулась бы к жизни, полной отстраненных эмоций, и спасла бы свое сердце от повторных ударов Гейджа. Но какова стоимость? Потерять каждого человека, который мне дорог.

Я не могу этого сделать. Не могу продолжать держаться особняком, возводить стены настолько высоко, что становлюсь бессердечной карьеристкой, какой и должна была стать. Стать такой, как Тревор, который больше не видит в людях живых, дышащих, чувствующих существ, а лишь ступеньки, которые ведут его к успеху.

Я предпочитаю испытать боль любви, а не быть равнодушной к человеческим страданиям.

Мои мышцы напрягаются. Вхожу в личное пространство Тревора, и, хотя он выше, я чувствую себя больше, когда он съеживается под моим взглядом.

— Езжай домой. Здесь нет никакой истории, по крайней мере, той, которую ты хочешь получить от меня.

— Шай, не будь дурой.

— Тревор. — Предостерегающее рычание отца заставляет моего бывшего перевести взгляд с меня на него.

В его глазах появляется понимающий взгляд, а губы подергиваются.

— Мистер Дженнингс, Вам известно, что в настоящее время у Вас работает преступник.

— Тревор, не надо…

— Не поверю этому ни на секунду. — Мой папа отрывается от стойки и подходит к нам, его брови низко опущены.

— Папа, он лжет. — Я поворачиваюсь к Тревору, умоляя глазами в надежде, что он оставит это в покое.

Тревор скрещивает руки на груди, как будто они образуют барьер между нами, делая его непроницаемым для моего невербального сообщения.

— Лукаса обвинили в убийстве всей его семьи, когда ему было всего четырнадцать лет.

— Если бы это было правдой, он был бы в тюрьме. — Голос моего отца полон скептицизма, и впервые с тех пор, как себя помню, я благодарна ему за то, что он чертовски упрям.

Это будет несложно. Все, что мне нужно сделать, это создать достаточно сомнений, чтобы мой отец выгнал Тревора из дома, и у нас все будет хорошо.

— То, что О. Джей Симпсон разгуливает по улицам, не означает, что он не совершал двойного убийства.

У моего отца дергается челюсть, но это единственная реакция, которую он выдает.

Я могла бы придушить этого мудака.

— Заткнись и убирайся!

И Тревор, и мой отец игнорируют меня.

— Вы знали, что на суде его отпустили только потому, что на оружии были отпечатки пальцев всех убитых, а углы входных отверстий были сомнительными?

— Прекрати это!

— Что ему удалось благополучно забыть об убийствах, обмануть тесты на детекторе лжи и промыть людям мозги, заставив поверить, что он ничего не помнит об убийстве своей семилетней сестры…

Я бросаюсь на него, чтобы заставить его замолчать.

— Прекрати!

Мой отец удерживает меня.

— … братья десяти и двенадцати лет…

Я вырываюсь из объятий отца и пытаюсь заставить Тревора сжать челюсти, прежде чем последние слова слетают с его губ.

— … и его собственная мать, прежде чем направить оружие на себя.

— Докажи это. — Голос моего отца грохочет у меня за спиной.

— Погуглите, мистер Дженнингс. Лукас Мензано — массовый убийца, которому посчастливилось отделаться парой формальностей, и теперь он живет в вашем городе. Работает в вашей компании и ухаживает за вашей дочерью.

Хватка моего отца ослабевает, и я прижимаюсь к нему, впитывая его силу.

— Покинь мой дом. Сейчас же.

— Шай, не убивай посланника. — У Тревора хватает нахальства улыбаться.

— Убирайся к чертовой матери из моего дома! — я снова наступаю на него, но мой отец удерживает меня.