— Это было неожиданно, конечно.

Он надел черные солнцезащитные очки, которые опускались по бокам и служили барьером между нами. Не то чтобы это имело большое значение. Его глаза были скорее зеркалами, чем окнами. Все в нем, казалось, было создано для того, чтобы скрыть и запутать, как в трехмерных картинках, где нужно скосить глаза, чтобы увидеть скрытое изображение. Он был миражом и иллюзией, одетый в темные джинсы и кожаные ботинки. Его обтягивающая футболка открывала множество разноцветных татуировок, которые резко контрастировали с его жестко контролируемой личностью — еще один кусочек головоломки викинга. Мне было интересно, видел ли кто-нибудь когда-нибудь полную картину.

— Знаешь, не так много людей могли бы надавить на моего отца, как ты, возражая против его просьбы отправить с нами одного из его людей. — Мне было любопытно. Достаточно для того, чтобы я решилась задавать вопросы.

Кейр ухмыльнулся. — Я не спорил; я просто не перечил. Ты никогда ничего не получишь в этом мире, если не будешь за это бороться.

— Из этого следует, что ты не хотел, чтобы Умберто был с нами. Почему это имело для тебя значение?

— Разве это не очевидно? — спросил он. — Я хотел, чтобы ты была одна. — Его взгляд переместился на меня, а затем вернулся к дороге.

Мой желудок нырнул и покачнулся, как будто мы совершили крутой поворот. Кейр ответил на мой вопрос, одновременно оставаясь туманным. В основании моего позвоночника зародилась тревога.

— Ты близок с Коннером? — спросила я, надеясь, что если я лучше пойму их отношения, то смогу понять, почему Коннер был так категорически против того, чтобы я отправилась в эту поездку с его кузеном. Я молилась, чтобы не упустить из виду угрозу моей безопасности. Я была уверена, что в основе возражений Коннера лежит ревность, но я попала в беду, если за этим стояло нечто большее.

— Мы росли вместе — все мы, дети Байрнов. Наша семья очень близка. — Он снова взглянул на меня, и у меня возникло ощущение, что он испытывает меня, но я не была уверена, в каком смысле. — Я представляю, что расставание с семьей было для тебя тяжелой перспективой.

Я смахнула невидимые ворсинки на платье и пожала плечами. — Жизнь — это сплошные перемены. И я не собираюсь переезжать на другой конец страны.

— Тем не менее, я не могу представить, что ты была воспитана в духе высокого мнения о других… семьях. Других организациях. Это должно быть большим шоком.

Он… сомневался в моей преданности? Он думал, что я действую как какой-то крот?

— В детстве отца не было рядом, поэтому такие вещи не были частью моего мира, — объяснила я твердым тоном, и мой позвоночник напрягся.

— Иногда для этого не нужно многого. Несколько тонких оттенков могут повлиять на то, как человек смотрит на мир, — подтолкнул он.

— Как и жестокость. Это заставляет взглянуть на вещи иначе, расставить приоритеты и пересмотреть лояльность.

Кейр смотрел на меня так долго, что я боялась, что он разобьет машину. Я надеялась, что если он чувствует, к чему я клоню, то мое сообщение было получено. Мне было наплевать, кто на кого работает. Все, что имело для меня значение, — это защита людей, которых я люблю.

Когда он наконец оглянулся на дорогу, он хмыкнул.

Я восприняла это как знак того, что я справилась, и мы оба молчали до конца короткого пути.

— Нана, Пэдди, это Ноэми Манчини. Она невеста Коннера. — Кейр отошел в сторону, представляя меня своим бабушке и дедушке.

Я протянула руку Падрику Байрну, который проигнорировал мое предложение и заключил меня в объятия.

— Несчастное итальянское рождение, но с такими зелеными глазами, без сомнения, ты была предназначена для ирландцев. — Он отстранился и подмигнул. Ирландская нотка в его словах добавляла игривости, но острота в его глазах намекала на скрытую силу. Им должно было быть не меньше восьмидесяти, но у меня было ощущение, что Пэдди в свое время был очень свирепым.

Нана отпихнула его и взяла обе мои руки в свои, широко раздвинув их, окинув меня взглядом. — Ты прекрасна сверху донизу, девочка. Иди сюда. — Она притянула меня в объятия.

— Мы рады познакомиться с тобой, — добавил Пэдди. — Но почему тебя привел не Коннер?

Мои губы разошлись, чтобы ответить, но Кейр опередил меня.

— Он был занят и попросил меня привести ее.

— Ах, слишком занят для нас? Возможно, но уж точно не для такой прекрасной невесты. Надо будет высказать ему все, что я думаю, когда увижу его в следующий раз. — Нана посмотрела на меня, откинувшись в кресле. — Это первое, чему тебе нужно научиться — никогда не давать им ни дюйма, не этим мужчинам Байрн. Они возьмут его и отберут еще милю.

Пэдди хрюкнул. — Ты создаешь проблемы для мальчика еще до того, как он пошел к алтарю, Эйн? Держи свой счет.

Она бросила на него взгляд, который мог бы испепелить только что распустившийся цветок. Мне пришлось прикусить губы, чтобы не рассмеяться.

— Скажи, если я ошибаюсь, — продолжал Пэдди, — но я могу поклясться, что мне сказали, что ты немая. — Он потер морщинистой рукой челюсть и изучающе посмотрел на меня.

— Так и было, — объяснила я. — Но по странному стечению обстоятельств мой голос вернулся только вчера вечером после шести месяцев отсутствия.