В конце 1422 г. верные Дофину отряды рутьеров все еще удерживали три крупные базы к северу от Сены и Марны: Ле-Кротуа в устье Соммы, Гиз в верхней долине Уазы и Витри-ан-Пертуа на Марне в восточной Шампани. Каждый из этих городов служил центром для группы гарнизонов-сателлитов. Несмотря на то, что гарнизоны были разбросаны на расстоянии около 200 миль, они могли координировать свои действия, сея хаос и разрушения по всему северному пограничью французского королевства Генриха VI.

Ле-Кротуа удерживал предприимчивый Жак д'Аркур, бывший бургундский капитан, который в 1421 г. рассорился с англичанами и перешел на сторону Дофина. Карл назначил его своим лейтенантом в долине Соммы и на северной границе Нормандии. Но вскоре деятельность Аркура была ограничена из-за размещения большого английского гарнизона в Сен-Валери на противоположном берегу устья Соммы, что приковало его отряды к своей базе и затруднило их снабжение. Однако Аркур по-прежнему был способен на впечатляющие рейды, такие как разграбление богатого города Домар, расположенного к востоку от Абвиля, в марте 1423 г., которое навело ужас на большую часть западной Пикардии.

В Гизе находилась штаб-квартира гасконского капитана Жана Потона де Сентрая, бывшего лейтенанта графа Арманьяка, пришедшего с ним на север в 1416 г. и сделавшего город своей базой в 1418 г. после падения арманьякского режима в Париже. Сентрай был одним из самых эффективных партизанских командиров эпохи. В Гизе он контролировал крупнейший дофинистский гарнизон на севере Франции, состоявший, помимо его собственного отряда численностью около 300 человек, из нескольких вольных компаний.

Далее на восток, в северной Шампани, скопление замков занимал другой выдающийся гасконский капитан, Этьен де Виньоль, более известный как Ла Ир, который был побратимом Потона де Сентрая. Впервые Ла Ир обратил на себя внимание современников, когда служил в орлеанистском гарнизоне Куси. Он был активным и весьма эффективным партизаном Дофина в Пикардии и долине Уазы, затем перебрался в Лотарингию, а позже в Шампань. Ла Ир был невероятным героем. Он был человеком весьма скромного происхождения и хромым, в результат несчастного случая, когда на него рухнула труба трактира. Но он был блестящим стратегом и харизматичным лидером, привлекшим на свою сторону не только грубый мир военных профессиональных солдат, из которого обычно набирались отряды, но и многих мелких дворян, проходивших в его отрядах обучение военному делу. Он был мастером быстрым передвижений и внезапных ударов. "Бей первым, — говорил он, — чтобы не бояться". В 1422 г. Ла Ир и его лейтенанты заняли пять замков в восточной Шампани, а в конце того же года он расширил подконтрольную территорию, заняв Витри-ан-Пертуа. Старый замок графов Шампани в Витри занимал господствующее положение в долине Марны выше Шалона и обеспечивал дофинистам надежную переправу через реку. Лейтенант Ла Ира, бретонский солдат удачи Жан Рауле, сделал его штаб-квартирой важной группы гарнизонных замков, простиравшихся на запад до Вертю и большого замка Мон-Эм на дороге из Реймса в Труа, а на север — до Музона и Бомон-ан-Аргон в долине реки Мёз [87] .

Восточная Франция, между Луарой и Роной, представляла собой отдельный театр военных действий, который следовал своей собственной логике. Большая излучина Луары обозначала границу между Буржским королевством и южными владениями Бургундского дома (Карта I). В 1422 году бургундские территории оказались под сильным давлением. Первой линией обороны Бургундии было графство Невер, расположенное на восточном берегу Луары. Предыдущий граф Неверский, Филипп, младший брат Иоанна Бесстрашного, был убит при Азенкуре. Графством управляла его вдова Бонна д'Артуа, регентша при малолетнем сыне. В июне 1422 г. армия под командованием Таннеги дю Шателя вторглась в Ниверне и захватила большое количество укрепленных мест, в том числе Ла Шарите с его большим каменным мостом через Луару и важный административный центр Сен-Пьер-ле-Мутье, расположенный южнее. В результате этих завоеваний капитаны Дофина получили плацдарм для проникновения на бургундскую территорию. К востоку от Ниверне, за холмами Морван, спорная область Маконне и бургундское графство Шароле в течение четырех лет были целью крупных и хорошо организованных дофинистских компаний, действовавших из Лионне и Дофине. Летом 1422 г. министры Дофина направили в регион Бернара д'Арманьяка, графа де Пардиака, младшего сына погибшего коннетабля, и Амори де Северака, одного из маршалов, для принятия общего командования. Их прибытие ознаменовало заметную эскалацию масштабов операций и грозило перенести войну по долине реки Соны в самое сердце Бургундии. В сентябре 1422 г., через несколько дней после смерти Генриха V, Амори де Северак поднялся по долине и напал на монастырский город Турню, расположенный всего в 30 милях от Бона. Город был захвачен эскаладой и разграблен. От аббатства и городской церкви почти ничего не осталось. Это событие вызвало тревогу во всей Бургундии. Не менее восьмидесяти мужчин, женщин и детей утонули, пытаясь переплыть на лодке через Сону, когда дофинисты ворвались в город. Из Макона пришло сообщение, что толпа дофинистских партизан в городе захватила представителей герцога Бургундского и заточила их в цитадели [88] .

Наиболее активным театром военных действий был протяженный южный фронт, простиравшийся от Атлантического побережья у Авранша до Осерруа и южной Шампани. Ланкастерские территории были широко доступны для атак через прибрежную равнину вокруг Авранша и открытые равнины Босе и Гатине. Три крупные речные долины — Сарта, Эвр и Луэн — служили магистралями, ведущими на эту широкую полосу спорных территорий. Силы дофинистов были сосредоточены на западе, в густо заросших лесом холмах Перша и Нормандского массива, а также в островном монастыре Мон-Сен-Мишель. Эпицентром войны на западе было герцогство Алансонское и прилегающие к нему владения герцогов Алансонских в Перше и северном Мэне (Карта II). Герцогская семья была изгнана Генрихом V в 1417 г., когда нынешнему герцогу Иоанну II было всего восемь лет. Однако он оставался важной политической фигурой, и его партизаны представляли угрозу безопасности англичан на протяжении всего периода оккупации. Они нашли эффективного лидера в лице местного дворянина Амбруаза де Лоре, убежденного арманьяка, сражавшегося при Азенкуре и служившего в гарнизоне Парижа во время правления графа Арманьяка до 1418 года. В итоге герцог Алансонский назначил его своим маршалом. Плотное скопление гарнизонов под командованием Амбруаза и его лейтенантов вело упорную партизанскую войну против английских гарнизонов в регионе. Их операции получили мощную поддержку в 1420 г., когда Мон-Сен-Мишель перешел под командование лейтенанта Дофина на западной границе Жана д'Аркура, графа д'Омаль. Он заполнил его войсками и включил в оборону сектора. Расположение Мон-Сен-Мишель идеально подходило для его целей. Он находился рядом со старыми римскими дорогами на Каре, Ренн и Ле-Ман и в центре большой сети маршрутов паломников, протянувшихся через большую часть западной Франции. Во время отлива всадники могли проехать по пескам к полуострову Котантен, расположенному к северу от залива. В результате почти половина всех английских гарнизонов в Нормандии должна была быть сосредоточена на юго-западных границах герцогства. Для дофинистов Мон-Сен-Мишель стал мощным символом сопротивления. Карл VII сделал Святого Михаила покровителем дофинистской Франции вместо "захваченного англичанами" святого Дени. Архангел, убивающий дракона, стал эмблемой на его знаменах [89] .

Военные действия Дофина во многом определялись его финансовыми ресурсами или их отсутствием. Финансовых документов Буржского королевства сохранилось очень мало, но по их фрагментам можно восстановить основные направления финансовой деятельности Дофина. Обычные расходы на управление государством были высоки, даже если не принимать во внимание тяжелое бремя военных расходов. В эпоху позднего Средневековья показуха была инструментом управления. Демонстрация пышности двора была политической необходимостью, особенно для правителя, который не мог считать свой королевский статус само собой разумеющимся. Это предполагало высокий уровень расходов на королевский двор. В начале правления Карла VII на содержание отдельных семей уходило более 400.000 ливров (67.000 фунтов стерлингов) в год, и это была самая крупная статья расходов. Еще одним тяжелым бременем была дипломатия. Послы должны были путешествовать со свитой, соответствующей их достоинству, и вооруженным эскортом для обеспечения их безопасности. Три административных центра гражданских и судебных служб Дофина — Бурж, Пуатье и Тулуза — из года в год опустошали его казну. В 1425 г. анонимный чиновник написал памфлет, в котором сетовал на неудовлетворительный аудит и контроль расходов в Буржском королевстве. Он считал, что в Англии дела обстоят лучше, и по его подсчетам, только на выплату жалованья правительство Дофина тратило столько же, сколько раздутая администрация Карла VI, в ведении которой находилась вся Франция. Это бремя значительно увеличивалось в связи с коррупцией, характерной для той администрации: щедрых вознаграждений по своему усмотрению министрам, советникам и высшим чиновникам, а также грантов, выделяемых в пользу привилегированных лиц. Личный секретарь Дофина Ален Шартье описывал его расходы как "бездонную пропасть" [90] .

Буржское Королевство имело три основных источника дохода: королевские владения, монетные дворы и налоги. Из них только последние имели реальное значение. Наиболее доходные части королевского домена находились в провинциях, занятых англичанами, а то, что осталось, управлялось плохо и страдало от войн. Девальвация серебряной монеты была традиционным средством французских правительств. Но она была крайне непопулярна, особенно среди церковников и дворянства, значительную часть доходов которых составляла фиксированная номинальная рента. В сентябре 1422 г., пытаясь заручиться поддержкой своего правительства, Дофин принял решение восстановить прежнюю стоимость монет, которого он придерживался в течение последующих четырех лет, однако это пробило большую брешь в его бюджете. Смысл этого начинания заключался в том, что предполагаемая благодарность населения, вызванная этой мерой, позволит заполнить эту дыру за счет налогов. Однако налоги были весьма ненадежным ресурсом. Традиционным военным налогом французского государства был налог с продаж (aides), который обычно взимался по ставке 5% с товаров, выставленных на продажу, и 25% с вина. С 1380-х годов к нему добавились периодические тальи (tailles) — прямые налоги, начислявшиеся на стоимость движимого имущества налогоплательщика. Отмена этих налогов Иоанном Бесстрашным нанесла ущерб правительству Карла VI в последние годы его жизни, но Дофину не оставалось ничего другого, как последовать этому примеру в подконтрольных ему регионах. Его министры были лишены возможности вводить налоги по королевскому приказу, как это делали французские правительства до начала гражданских войн. В результате у них не было никаких постоянных налогов, кроме габеля — акциза на соль. Способность Дофина собирать армию для ведения войны против англичан и бургундцев зависела от специальных налогов, которые нерегулярно вводились провинциальными и генеральными ассамблеями. Но на готовность этих представительских собраний поддержать войну рассчитывать не приходилось. Она зависела от множества непредсказуемых факторов, включая военную удачу, политические настроения и текущую экономическую ситуацию [91] .