Понимая, что поступает безрассудно, но иначе не может, он двинул газ до упора вперёд и брызнул закисью азота в цилиндры. Истребитель рванул за пиратами как ошпаренный.

Сколько раз, летая на Як-52, воображал, что в его руках — боевой истребитель в небе Второй мировой, и пусть только в прицел попадётся «Мессер…»

Мальчишество, конечно. И вот выпало осуществить детскую мечту, бережно сохранённую во взрослой жизни.

Пираты разобрались в линию по горизонтали, неторопливо постреливая в сторону транспортов. Методично и не торопясь. А кто помешает? Пулемётными трассами указывали путь на «тортугу».

Макс подобрался к одному на длину четырёх-пяти корпусов. Почувствовал, как «Ванагас» вздрогнул в струе воздуха от его винта, опустился чуть ниже будущей жертвы. А потом оторвал провод, идущий от прицела к панели.

Прицел ослеп. Погас дисплей управления оружием. Зато теперь оно точно не заблокировано.

Адреналин вскипел в крови как газировка во взболтанной бутылке. Чувствовал, если пушки откажут, рубанёт винтом по хвостовому оперению, пусть это тысячу раз глупо, опрометчиво и не рационально…

Треск двух пушек и двух пулемётов слился в единый рёв. Не имя возможности прицелиться, Макс взял ниже и сразу потянул рукоять на себя, понимая — промазать невозможно.

За секунду в пиратский бостос вонзились десятки снарядов и пуль! Обломки обшивки забарабанили по стеклу кабины.

Перевернув машину, Макс бросил её вниз. Конечно, боекомплекта ещё не менее половины. Но так близко пираты больше не подпустят. Научены. Значит — тикать, одного сбитого хватит.

Выровнялся. Осмотрелся. Пара кинулась вдогон, но они далеко. Без шансов, если…

Только не это!

Двигатель закашлялся и стал.

Дисплей сообщил: упал уровень масла, перегрев.

Значит, какой-то обломок подстреленного пиратского истребителя что-то повредил. Скорее всего, какая-то мелочь. Но в воздухе не устранишь!

Планируя, «Ванагас» терял высоту. Макс опустил закрылки в посадочное. Потянул кран выпуска шасси тут же получил очередное сообщение: гидравлика, чей насос вращается от коленвала, ушла на незаслуженный отдых. Зашипел воздух, сработал аварийный выпуск от пневматики.

Истребитель летел уже над самым льдом, здесь довольно бугристым, и пришло тоскливое понимание: думать о взлёте не актуально, а лучше было бы садиться без шасси, на брюхо.

Прокричал в эфир, что идёт на вынужденную, но не факт, что расслышал кто-то из своих. Команда Довсуса благоразумно сдриснула, кроме одного авантюриста-неудачника.

Под центропланом — торосы. Чуть более ровные места и снова нагромождения глыб. Благоразумнее было прыгнуть, но высота мизерная — теперь поздно.

Ладно. Надеемся, искусство парковки не пропьёшь, как говорила Инесса, умудрявшаяся, заезжая задом на стоянку, одновоеменно цеплять и правого, и левого соседа.

Коснулся поверхности ровно, без козла, но почти сразу подбросило в воздух как на трамплине. Самолёт уже практически не слушался ни ручки, ни педалей, его волокло по инерции вперёд и немилосердно швыряло. Наконец, раздался удар, едва не вышибивший дух.

Хвост вытолкнуло высоко вверх. Нос с обломками винта нырнул в глубокую щель, и лишь крыло, ставшее перпендикулярно расселине, не дало провалиться глубже.

Лётчик повис на привязных ремнях. Освободился, выкарабкался наружу, прихватив рюкзак с НЗ.

Телефон подцепился к спутникам и бесстрастно сообщил: до ближайшей обитаемой территории, это окрестности того же Эребуса, в земных мерах около ста семидесяти километров.

Вспомнился детский анекдот про Петьку и Василия Ивановича: «Без окон, без дверей, полна жопа огурцов». Ситуация как раз соответствует вышеописанной.

Конечно, его будут искать. Довсус обязательно пришлёт спасателей. Торчащая во льдах оранжевая скульптура «хвост истребителя» видна с воздуха за километры. Вот только никто в здравом уме не опустится здесь.

Значит, придётся выбираться в пешем порядке. Хотя бы до мест, где спасатель сядет, имея шанс ещё и взлететь. В рюкзаке припасены сигнальные ракеты, чтоб дать знак пролетающему самолёту. А также спальник, позволяющий не окоченеть, немного продуктов. Термометр, показавший минус сорок шесть, если перевести в градусы по Цельсию.

Парашют… Прыгать с ним точно в ближайшие дни не придётся. Но он — ещё и ткань, которую не помешает обернуть вокруг спальника. К сожалению, и лишний вес.

Поправил маску, укрывшую лицо до самых глаз и плотно прилегающую, чтобы вырывающийся из-за верхней кромки тёплый влажный выдох не давал запотевать тёмным очкам. Без них — моментально ослепнешь на ярком солнце, отражённом от снега.