— Файдз! Файдз, прием! — Прорывается через мягкий, низкий смех знакомый хриплый голос. — Файдз к тебе идут!

Какой-то нечленораздельный звук срывается с его губ, когда он встает и оглядывается. Её нет. Нет той, что смеялась над ним. Только ощущение её руки на затылке, холодной, с острыми когтями, всё еще осталось. Осталось ощущение беспомощности, с которым он висел в этой хватке.

«Я не беспомощный. Я могу за себя постоять! Я еще покажу ей, как смеяться надо мной!»

— Я покажу вам всем! — Рявкает он, разворачиваясь на звук. И падает, сбитый мощным ударом металлического кулака.

Боль, внезапно, отрезвляет, хотя мир вокруг плывет еще сильнее, а текущая по лицу кровь заливается в правый глаз. Он видит перед собой здорового, как он сам, мужика. Только без пуза, просто здорового. Тяжелая броня по армейскому образцу США вызывает плохие воспоминания о том времени, когда в Детройт нагрянули желающие взять свободолюбивый город за яйца и вернуть в состав республики. Лицо ауга кривится в презрительной усмешке. Оголенные по плечи киберруки позволяют рассмотреть поршневое устройство запястий.

«Если он еще раз мне этой рукой переебет по голове, я кончусь так же, как кончился тот хер от дробовика. А где мой дробовик? Вот дрянь...»

— Один, два-личный, прорыв на первом этаже, прием, — звучит в наушнике.

«А вот это совсем хуево... Там же мужики мои. И Раттана. И нас щас зажимать начнут... А пауки на лестнице... И все? Это все, сука, зря? Зря? ЗРЯ?!»

Армеец оказывается совсем рядом в тот момент, когда Файдза накрывает волна злости. Он, напружинившись, резко вскакивает, бросая себя вперед всем телом, вцепляется в плечи своего противника, бьет его имплантированной ногой под колено... Раздается звон металла о металл. Армеец хватает его за предплечья и, коротко размахнувшись, бьет головой в нос, но рокер, не раз получавший, да и сам не раз бивший подобным образом, прижимает подбородок к груди, подставляя лоб под удар. Они отшатываются друг от друга, но только на мгновение. Файдз бросается вперед, в неистовом желании разделаться с этим человеком, думая, что тот достаточно оглушил сам себя, но... Мощный удар киберноги в его левую ногу приносит такую боль, что у музыканта темнеет в глазах, а уши закладывает. Кажется, он кричит. Кричит, заваливается вбок и слышит в этой темноте мягкий, вкрадчивый женский смех.

Железные руки хватают его за грудки, встряхивают, как безвольную куклу. Файдз с трудом концентрируется на лице армейца, что рассматривает его с брезгливым интересом и удовольствием.

«Ему нравится моя боль... Ей нравилась моя боль... Они все чудовища... Мы здесь, чтобы убивать таких, как они...»

— У меня есть... — губы подчиняются нехотя, и горло издает сиплый звук.

— Что? — Армеец еще раз встряхивает его, без труда удерживая весь вес его тела в воздухе. — Что там у тебя есть?

— Есть кое-что... Что я хочу... Отдать... Ты... Держишь меня.... Оно... Твое. Возьми, — Файдз говорит все тише, чуть прикрыв глаза и пытаясь сконцентрироваться на чем угодно, кроме расползающегося вверх по ноге жара.

— Что? Что мое?

— Это, — Файдз распахивает глаза и активирует дартган.

Армеец отбрасывает его, отшатываясь и хватаясь за лицо. Выдирает из левого глаза дротик, с уже опустошившейся колбой. Файдз хохочет, переворачиваясь на спину и смотря, как аугментированный делает несколько быстрых шагов в его сторону, а потом вдруг заваливается набок. На лице только что упивавшегося его болью человека появляется диковато-удивленная улыбка. Он пытается встать, но не может.

Где-то совсем рядом звучат выстрелы.

«Та-та»

«Та-та-та»

Файдз оглядывается, видит неподалеку свой дробовик, который вылетел из руки, когда первый удар армейца отправил его в полет. Подползает к нему и щелкает цевьем.

БАХ.

Диковато-удивленная улыбка исчезает вместе с половиной лица.

Шкхч. БАХ.

Ошметки его черепной коробки разлетаются веером, размазываясь по светлой стене магазина за его спиной.

Шкхч. БАХ!

Огрызок шеи торчит из плеч, делая лежащее тело похожим на тушку синтезированной курицы.

Файдз откладывает дробовик и смотрит на свою ногу. Боль ушла куда-то далеко-далеко, но вид торчащей из ноги кости совсем не радует. Рокер задумчиво упирается руками по обе стороны от ноги, думая, что б примотать к ней пока на время, но... Кто-то появляется сбоку. Файдз снова хватается за дробовик, но тот внезапно вылетает из руки, выбитый оказавшейся рядом Ларой.

— А! Это ты! — он тут же поднимает ладони перед собой. — Надо же предупреждать, я думал еще какой-то уёбок.

Лара тыкает ему в плечо пальцем, но молчит. Потом смотрит поверх его головы. Файдз оборачивается и видит Юриса, который опускает револьвер.

— Ну вы че подкрадываетесь, бля... Или...

Файдз хватает себя за голову, липкую от крови, и не находит на ней тонкого ободка. Наушника в ухе тоже нет. Значит, он просто не слышал, как они к нему шли.

— Ну бля.

Юрис быстрым шагом подходит, вытаскивает из своего подсумка еще один микрофон и зацепляет его на ухе рокера. Потом, сняв со своего пояса капроновый ремень, протягивает его Ларе.

—... Держи. Файдз, у тебя еще гипо остались?

— Да-а, — он хлопает себя по подсумку на груди, где остался еще один баллончик. Юрис, заметив его жест, стряхивает его руку и вытаскивает баллон.