Перекрыв воду, снайперша отжала волосы и вышла из душа.

— Раны обрабатывать умеешь?

—Угу, — вскочившая на ноги Раттана аккуратным движением сняла пластырь, наклеенный мальчишкой-медиком на спине, задумчиво похмыкала и принялась обновлять слой геля, тут же смывая его с пальца в раковине. — Тут все очень аккуратно, но он немного треснул изнутри из-за того, что ты много двигалась.

Лара промолчала, и кочевница продолжила мазюкать. Потом, в очередной раз смыв гель, взялась за инъектор, уверенным жестом вставляя в него ампулы одну за одной.

— Как комарик укусит, — Лара вздрогнула, диким взглядом посмотрев на розовую макушку.

— Откуда эта фраза? — наемнице потребовалось все самообладание, чтобы голос не дрогнул. Раттана легонько вздыхает, откладывая опустевшую ампулу на край раковины.

— Так наш врач клане говорит детям всегда, когда надо уколы ставить. Как-то само на ум пришло, а что?

— Ничего, — Лара глянула на себя в зеркало, чтобы убедиться, что лицо ее не подводит, и встретилась с внимательным и грустным взглядом кочевницы.

— Извини.

— Ничего. Ты... — «Не могла знать, что в детстве я часто болела. Что мне ставила уколы мама, говоря эту фразу. Что никто не говорил ее больше. У медсестер в больнице было слишком много пациентов, чтобы говорить что-то такое очередной девочке, особенно, если она спокойно сносила все процедуры. Это просто слова.» — Это просто слова, — повторяет она вслух, и Раттана, кивнув, вкалывает ей вторую ампулу, а потом закрывает рану квадратиком пластобинта.

Из-за двери слышится взрыв хохота, Лара переглядывается с кочевницей и понимает, что улыбается ей.

— Ну, не поубивали друг друга, пока нас нет, уже молодцы, — резюмирует снайперша, и Раттана опять кивает. — Мойся, ни в чем себе не отказывай, ты же слышала: мы его не разорим.

Кочевница быстро разделась и, сунув по примеру Лары вещи в стиральную машину, юркнула в душ, блаженно вздохнув под струями воды. Наемница с удовольствием надев чистые, пришедшиеся в притык по бедрам шорты и широкую в плечах футболку, прихватила пистолет, кошелек и вышла, прикрывая за собой дверь.

— О, а вот и Лар’а, — тут же отреагировал на ее появление Файдз. За то время, что наемницы не было, со стола пропала грязная посуда, Юрис пересел с табуретки в кресло, окончательно расстегнув рубашку, а в руках у музыканта появилась гитара. Причем не та, которую он прихватил с собой из клуба. — Солнышко, хочешь спою тебе сер’енаду?

— А лучиком в глаз? — Беззлобно отмахнулась пистолетом наемница, пуская блик в лицо рокера и с недовольным видом смотря на занятое кресло.

«Ладно, себе-то не ври.»

На самом деле она смотрела на шрамы, белыми пятнами разной яркости выделяющиеся на слегка смуглой коже. И на три ярких, налившихся фиолетовым синяка — следы от попавших в бронежилет пуль. Детектив ответил ей уже привычным невозмутимым взглядом, не двинувшись с кресла и на миллиметр, и Лара, демонстративно отвернувшись, обошла диван и рухнула на застеленную кровать лицом вниз, сунув пистолет под подушку. — Раз мы сегодня ночуем тут, то я по праву первой занимаю кровать для себя и Раттаны.

— А...

— Толстяк, лучше молчи, — Лара перевернулась на спину, приподнялась на локте и угрожающе глянула в складку на лысом затылке музыканта. — В одном изданном твоем звука больше похабщины, чем я видела за год.

— Да ладно, ладно, уже и пошутить нельзя. Ясное дело, что девочкам кр’овать, я вот на диване, а Юр’ис уже отжал себе обр’атно любимое кресло. Оно ж р’азбир’ается, не? А то я подвинусь, если че. Тока, если ноги сложу ночью — не обессудь.

— Разбирается, так что обойдусь без твоих объятий, — хмыкнул в ответ детектив, и рокер рассмеялся, а потом, через небольшую паузу, вдруг взял мелодичный аккорд и где-то потеряв свою привычную картавость, низким грудным голосом запел:

— В отражение глядя украдкой,

Вижу времени я отпечатки.

Былого нет,

Словно тьму сменил рассвет.

И выходит в жизни так,

Что каждый платит по счетам...

Лара, снова улегшись на кровать, бездумно уставилась в потолок. Ощущение спокойствия, зыбкого и такого чужого, пришло внезапно. А следом за ним навалилась усталость. Песня заполняла каждый уголок небольшой квартиры, заглушала вечно текущий в голове монолог, вызывая какое-то безотчетное желание тихонько подпеть каждой строчке.

Вышедшая из ванны Раттана прокралась к кровати, тут же забравшись на нее с ногами, и, подвернув под себя пятки и обняв подушку, с нескрываемым восхищением слушала хриплый, сильный голос. И совсем не раздражала.

Подавив зевок, чтобы не нарушить чарующий момент, Лара, похлопав вместе с кочевницей заслужившему одобрение толстяку, тоже села на кровати.

— Вы со всеми созвонились, с кем хотели? Спать хочу.

Файдз, вздохнув, тренькнул одной струной, после чего передал гитару Юрису. Тот, впрочем, умело устроив ее на коленях, играть явно не собирался.