— Мне чуть-чуть совсем, — отвечает кочевница и показывает пальцами какое-то едва различимое расстояние. Коричневато-янтарная жидкость разливается по бокалам, дополняя аромат скворчащих в духовке бургеров легкой пряностью. Юрис снова встает, отвлекаясь на звякнувшую таймером духовку, источающую дразнящие ароматы. Когда-то Лара считала замороженные бургеры недоедой, а сейчас чувствовала, как во рту моментально скапливается слюна. Детектив не глядя достал с верхней полки тарелки, ногой открыл ящик внизу, вытаскивая из него лопатку, и, переложив поджаристые, текущие расплавленным сыром и мясным соком бургеры, выставил эти тарелки перед гостями. И даже пару полотенец, чтобы вытереть руки и не хватать бокалы жирными пальцами, положил на угол стола.

— За то, что мы живы, — с этими словами севший обратно на табурет полицейский поднимает свой бокал на уровень груди. Файдз охотно поддерживает тост, мгновением позже к нему присоединяются Раттана и Лара.

Карамельно-древесный, чуть обжигающий язык напиток растекается во рту и горячей волной устремляется в желудок, а наемница, с трудом сдерживая стон, впивается зубами в хрустящую корочку. Старается не жевать слишком быстро, поглядывая на хозяина квартиры и других гостей. Раттана ест с большим аппетитом, без стеснения слизывая с пальцев текущий сок и тоже стреляя глазами по сторонам. Файдз приговорил треть бургера в один укус и медленно, с удовольствием жует, периодически причмокивая и выразительно косясь на пустой бокал. В бороде крошки, на животе — капелька расплавленного сыра. Детектив, держа тарелку на ладони, ест быстро, тихо и достаточно аккуратно, но тоже не отказав себе в удовольствии коротким движением языка слизать капельку сока с большого пальца... Встретившись с ним взглядом, Лара тут же утыкается в тарелку.

«Чем меньше я привлекаю внимания, тем лучше.»

— Итак, — стоило всем прикончить первую порцию алкоголя, как Юрис снова наполнил бокалы трофейным виски. — Я еще раз хочу поблагодарить вас за то, что вы поучаствовали в этом... Деле. И, как и говорил, готов отблагодарить вас за это в меру своих сил. Ужин, если что, в благодарность меня, как полицейского не входит. Это личное желание. Сегодня вы — мои гости, мой дом — ваш дом.

Ларе показалось, что в этих словах было что-то более личное. Какой-то скрытый от непосвященных смысл, который Юрис вложил в такую простую фразу, но смысл определенно хороший. Детектив вообще не производил впечатление человека, который готов воткнуть нож в спину... И это Лару тоже смущало. Этот человек располагал к себе, совершенно ничего для этого не делая. Было ли это тонко выверенной линией поведения, отработанной годами, или это был настоящий он, без фальши, наемнице было сложно понять. Но пока ей давали блага, нужно было ими пользоваться.

— Тогда мне добавки. Можно? — чуть помедлив, добавила Лара вопрос, и детектив забрал у нее пустую тарелку, вставая и снова хлопая дверцами морозильной камеры, а потом и духовки.

— Файдз? Раттана? Ничего другого нет, увы, — Юрис не оборачивается, шурша упаковочной бумагой, и Лара вдруг понимает, что беззастенчиво пялится на его зад. А потом смотрит на Раттану и, встречаясь с ней взглядами, хмыкает, замечая румянец на щеках кочевницы.

«Ну а что? Не на пузо толстяка же смотреть, действительно. Кто-то может быть и находит таких мужчин привлекательными, но как по мне, на тренированное тело смотреть куда приятнее. Тут еще ремень кобуры так хорошо спину подчеркивает... А девчонка тоже не промах! Сначала тот фигуристый латинос, теперь вот на детектива косится, хотя он ее, наверное, раза в два старше. А вот сам коп нас обеих, кажется, показательно игнорирует. Не в его вкусе? Или кто-то слишком хорошо держит лицо? Или...» — наемница невольно покосилась туда, где на полке лежали два покрытых пылью кольца.

— Да, я тоже буду, — голос Файдза вырвал её из размышлений, и Лара поняла, что до сих пор смотрит на Раттану, делающую вид, что глубоко заинтересованна содержимым своего практически пустого бокала. Юрис снова усаживается на табурет и, залпом опрокинув в себя виски, крутит граненое стекло в пальцах. Наемница машинально начинает следить за этим движением, как за единственным подвижным объектом в поле зрения, но уже через миг отводит глаза, скрывая улыбку.

«Интересно, кто тебя этому научил? Неужели детектив, пусть даже третьего ранга, может знать такие штучки? Или кто-то просто очень любит свою работу, или где-то нам немножечко врут... Совсем чуть-чуть.»

— Раттана, я обещал тебе помощь с поиском брата, и от своих слов не отказываюсь. Завтра расскажешь мне все, что можешь и хочешь рассказать о нем, и я оформлю запросы из участка. Лара и Файдз, что я могу сделать для вас? — звучит тем временем весьма интересный вопрос от детектива, и Лара, продолжая смотреть куда-то в сторону входной двери, мысленно отвечает: «Закрыть глаза на несколько убийств» и делает небольшой глоток, прокатывая виски языком по небу и предлагая рокеру первым выбрать свою награду. Но тот, внезапно, решает зайти издалека.

— Слушай, ты р’асскажи для начала, что это вообще в клубе было такое?

Лара все же бросает короткий взгляд на полицейского и видит, что вопрос Файдза словно на миг вернул сползшую маску на место: детектив сжимает челюсти, смотря куда-то сквозь стол, аккуратно ставит на него бокал, наливает себе, Файдзу и Ларе, что в последний момент все же решает выпить еще и подталкивает свой «олд фешн1» под руку разливающего.

— Мэтью Сиртаки владелец «Экзидис Инк», сети респектабельных клубов, вляпался в криминал давно и прочно. Захотел выйти, но его так называемые партнеры оказались не в восторге.

— Это вот ты нам уже р’ассказывал, когда вер’бовал. А вот эти чер’ти на ави, это че?

«Какой ты любознательный, толстяк. А зачем тебе это знать? Для простого рокера, который любит бухнуть и пострелять, ты задаешь слишком много вопросов... Но хорошо, что ты их задаешь, мне очень интересно послушать ответы.»

— Я видела через панорамное стекло ложи на третьем этаже, как они там взламывали какую-то комнату, чтобы закинуть туда пару гранат, а потом еще полить то, что осталось, из огнемета, — вставила Лара прежде, чем детектив успел что-то сказать, и Юрис, глянув на нее с хмурым интересом, вздохнул, потерев переносицу.