— Ладно, — вздохнула Кая, согласившись всё-таки на более практичный и безопасный унисекс. — Но ты мне тогда должен яблочный пирог. Я покажу, где они продаются.

Мог ли я отказать прекрасной даме в кусочке пирога? Нет, не мог. Причём, чисто физически.

А после перекуса начался второй забег. На этот раз — по оружию, броне и всяческой воинской сбруе. И что меня даже малость озадачило — от перебора нарядов оно по степени энергичности отличалось примерно никак. Причём, ладно, выбор меча я ещё никак не комментировал. Вещь нужная и важная, да и такая, от которой многое зависит, здесь разборчивость была объяснима. Молчал я и при выборе второго клинка. Поначалу, конечно, успел подумать, что это прихоть, но позже решил, что это я просто что-то не учитываю по незнанию. Но вот на доспехах моё терпение лопнуло.

— Кая, ау! — возопил я. — Осмелюсь напомнить, что у тебя в рюкзаке, бывшем моём, кстати, железа предостаточно. Ты два комплекта таскать собираешься?

— Мне ещё жить не надоело, чтобы монашеское таскать, — парировала воительница. — Наручи с поножами тяжеленные, а от остального — одно название. И это ещё если предположить, что размер подойдёт.

— Размер — ладно, — отчасти согласился я. — Но нормальная у меня броня. И ничего они не тяжёлые.

— Для тебя, — уточнила Кая. — У меня класс другой, если ты вдруг забыл. Но в чём-то ты прав, лучше поискать подходящее нам обоим.

В результате, паладинша остановила выбор на кованом горжете, комплектных к нему оплечьях, наручах и поножах, показавшихся мне совершенно невесомыми и несерьёзными, и, с явным неудовольствием, почти безразмерной пехотной бригантине, стягивавшейся с боков широкими ремнями. То есть, компромиссном варианте, который мне показался несколько более увесистым, чем было нужно, тогда как Кае — барахлом, коему уступала лишь моя прошлая бронька. Плюс — шлем. Этакое ведро с округлой макушкой и Т-образным вырезом со стороны лица, поверх которого ещё и опускалось забрало, отчего уже при примерке у меня чуть не разыгралась клаустрофобия. Но на этот счёт Кая была непреклонна.

Когда же с покупками было покончено, мы отправились на поиски места, где остановиться.

— Слушай, — не утерплел я, когда Кая нацелилась на таверну поближе к центру, приятную во всех отношениях, кроме расценок на предоставляемые ей услуги. — Не сочти только, что мне жалко денег, их-то мы новые заработаем. И я понимаю, что так сурово маскироваться нужды уже нет. Но всё же, мы не слишком тратимся? Я только потому это спрашиваю, что так на нас могут внимание обратить, которое нам, насколько понимаю, всё едино не очень нужно.

— Не слишком, — ответила паладинша. — Всё, на что мы тратимся, необходимо, включая возможность выспаться в комфорте. Завтра нам предстоит много беготни. Правда, я ещё не определилась, куда и зачем, об этом как раз вечером предлагаю подумать. Но если мы хотим освободить Локрина, то действовать нужно будет быстро. Что до внимания — поверь, железноруким плевать. Это вам двоим нельзя было попасть даже под малейшее подозрение. А я им пока не интересна, разве что столкнёмся лично с Бедвиром и он меня в лицо узнает. И то, он скорее меня за мою дочь примет.

— У тебя есть дочь? — удивился я.

— В том и дело, что нет. Просто не кажется ли тебе, что я сейчас не выгляжу на свой полный возраст?

В самом деле, резон здесь определённо был. При определённом везении, и не таком уж невозможном, прежние знакомые Каи при встрече с ней могли просто поразиться про себя тому, как похожи бывают люди, а затем молча пройти мимо. Поскольку ну не могла же она, в самом деле, ни капли не измениться за все эти годы? Истории, подобные нашей, здесь всё-таки не так часто случались. А раз так, то можно было, конечно, и расслабиться. В разумных, само собой, пределах.

— Прекрасно ты выглядишь, — признал я. — И, в принципе, немного насладиться жизнью имеешь полное право. Только, прошу, не переборщи. И лично от себя ещё есть просьба.

— Да?

— Тут видишь, какое дело… — я довольно-таки натурально изобразил смущение. — Понятия не имею, что на этот счёт у вас говорят паладинские обеты и общественная мораль. Однако, на всякий случай. Как я говорил, выглядишь ты прекрасно. И к тебе наверняка будут клеиться всякие парни. В этом случае, пожалуйста, отшей их сразу. Прости за такое неудобство, но моё сердечко ещё не готово к подобному опыту.

— Дурак! — возмутилась Кая и закашлялась, пряча таким образом неизбежно отразившиеся бы на лице эмоции.

— Прости, я ерунду сказал, — поспешил я оправдаться. — Хотел атмосферу разрядить, а то всё ворчу и ворчу. Но шутка вышла дурацкой, прости, пожалуйста.

— Стой, — прервала моё покаяние паладинша. — Остановись, пока я в голос не захохотала. Тут люди. Решат, что я умалишённая, а виноват будешь ты.