Обведя присутствующих посоловевшим взглядом, Зануда проскрипел:

– Надо это... ехать... это... заканчивать.

– Ехать?
– удивленно спросил кто-то.

– Ехать!
– воскликнул Эхразещераз. В его глазах загоралась мысль. Сначала она едва тлела, потом, бодро потрескивая, разгорелась в огромный костер.
– Надо ехать! Ехать в командировки! В ко-ман-ди-ров-ки!

Все-таки не зря он был начальником СКБ.

– В командировки!
– кричали дзяпики-начальники.

– Завтрак, обед, ужин?
– приказал Эхразещераз прибежавшим на шум женщинам. Вскоре ликование передалось всему населению. СКБ прочно вставало на ноги. Акимов вышел из хижины вождя заметно освеженный хорошим сном под ворохом шкур. А утренняя прохлада только привела его в еще лучшее расположение духа.

Вяльцев, всю ночь круживший над Капиками и не сомкнувший глаз, казался осунувшимся и уставшим.

– Ну, что там у вас?
– спросил он.

– Все в порядке. Нашли самое лучшее решение. Командировки - это самый уверенный выход из любой ситуации. Я теперь уверен, что командировки изобрели еще динозавры, настолько это необходимо для любой эволюции.

– Ты все понял, что говорили на техсовете?

– Конечно. Я даже выступал.

– Толя, у тебя с собой не было киберпереводчика...

8

– Но ведь это же очевидно!
– воскликнул Акимов.
– Это настолько очевидно, что мне даже не пришло в голову! А я мучился бездельем на этом техсовете, вместо того чтобы подумать, почему это произошло.

– Что было на техсовете?
– спросил Вяльцев.

– То же, что и на наших сборищах. Сон и треп вперемешку. Им нужны выигрышные темы. Умные черти!

– Нашли?

– Сегодня отправляются в командировки. Между прочим, и мне тоже нужно идти. Ни разу еще не ходил в командировки, все ездил, летал.

– В командировку тебе придется идти...

– Как? Без всяких возражений? Так прямо сразу ты и согласился?

– Согласен. Да, да. Происходит что-то непонятное. Ничего пока не могу понять. Кстати, ты можешь сейчас, в служебное время, отлучиться часика на два из Капиков?

– Наверное. Лаборатории своей я пока не видел. И никаких распоряжений, кроме командировки, пока не получал. А что?

– Кое-что проверить надо. Понимаешь, Толя, если бы они строили пирамиду, рыли гигантский канал или что-то другое в этом же роде, было бы все, конечно, удивительно, но понятно, все по-человечески, все по-древнеисторически. Трудно представить, как строили пирамиду Хеопса, но все же можно. Но если бы мне раньше сказали, что в первобытнообщинном обществе создается и работает СКБ математических машин, я бы ни за что не поверил.

– Детские палочки для счета - тоже машина.

– Да, но это СКБ. А мы ведь уже, кажется, все верим, что здесь создается самое настоящее СКБ математических машин.

– Куда же попрешь против фактов? СКБ строится и уже разворачивает свою работу.

– Вот что. Пойдем-ка, сядем в глайдер. Ты оденься. Поговорим, а потом надо будет что-то предпринять.

Они подошли к глайдеру. Акимов достал джинсы, цветную рубашку, надел все, зашнуровал кеды.

– Толя !
– позвал кто-то.

Вяльцев оглянулся.

– Зовут по-русски. Странно, - сказал Акимов.

– Кто это?
– спросил Вяльцев.

– Толя!
– Около столовой махала рукой дзяпичка. Та самая. А на грязноватом бамбуковом здании пищеблока красовалась вывеска: "Столовая № 2 Капикского треста столовых".
– Толя! Подойди на минутку?
– Дзяпичка позвала Акимова нетерпеливым жестом.

– Значит, Толя!
– сказал Вяльцев.
– И Капикский трест столовых в придачу! А киберпереводчик выключен. Кроме того, киберпереводчик не может писать по-русски. Он вообще ни по какому писать не может.

– Ну, Толя!..

– Подожди, Виктор, я сейчас вернусь.

– Кто это?

– Дзяпичка одна. В здешней столовой работает.

– Уже успел познакомиться?

– Да никакого знакомства и не было. Я даже не знаю, как ее зовут. А уж она меня и подавно. Так я пойду?

– Иди, - коротко сказал Вяльцев. Акимов чуть быстрее, чем обычно ходил, пересек площадь.

Вяльцев щелкнул тумблером киберпереводчика, затем снова выключил его. Огляделся. Дзяпики снова возбужденными колоннами двигались в разных направлениях через площадь. Трудовой энтузиазм нарастал. Вот-вот кто-то должен был запеть производственный гимн. Вяльцеву стало жутко.

Изредка через хлипкий мостик пробегал очередной гонец с каменным письмом на спине и, не добежав метров пятидесяти до хижины начальника СКБ, сбрасывал корреспонденцию в довольно большую кучу накопившейся со вчерашнего дня переписки.

Акимов вернулся растерянный.

– Ну?
– спросил Вяльцев.
– Что еще?

– Она не хочет больше мыть посуду.

– Пусть не моет, если не хочет.

Она, намерена заняться наукой. Техника не для нее. А вот что-нибудь гуманитарное... И я должен ей в этом помочь.