Шрифт:
Адресантом значилась некая адвокатская контора. Дженни прочла письмо дважды – верно ли она поняла?
Затем сняла очки и уставилась в пространство.
Небольшое наследство…
Нет. Обнадеживаться нельзя. Дженни вновь перечитала послание. Адвокат просит встретиться в Лондоне.
Она никогда не бывала в Лондоне. Как добраться до вокзала? Как попасть оттуда в нужное место?
Попросить Мэдди съездить вместе? Пусть она хотя бы проводит Дженни в Норидж и посадит ее на поезд.
Дженни решила: она покажет письмо мистеру Джонсу и спросит, в какой день можно отлучиться. Подыщет себе замену – кого-нибудь из девушек в казначейском офисе.
Затем позвонит.
Дженни осторожно шла в теплых сапогах по талому снегу и грустно улыбалась.
Милый Хью. Пусть даже он оставил ей небольшой памятный подарок, все равно приятно.
Дверь кабинета мистера Джонса, выходящая в маленькую приемную, была открыта. Он читал местную газету, рядом лежали «Таймс» и «Телеграф».
Дженни решительно постучала.
– Доброе утро, мистер Джонс. Как ваши дела?
– Входите, входите.
Роберт поманил ее к столу и показал первую полосу газеты.
«Местный учитель найден мертвым у себя дома».
– Боже мой, боже мой… Что пишут?
– В основном о заслугах Хью как ученого, хотя и смерть Чарли упоминают. Тут тоже есть небольшие заметки… – Директор указал на две национальные газеты.
– Значит, Хью знаменит, раз о нем написали даже в «Таймс» и «Телеграфе».
– Да. – Роберт был заметно взволнован. – Организуете кофе для нас с инспектором Хантер? Она будет с минуты на минуту.
– Конечно, мистер Джонс.
Дженни помедлила в дверях, кусая губы и собираясь с мужеством.
– Вы что-то хотели?
Она покачала головой. Сейчас не самый удачный момент просить выходной.
– Нет, мистер Джонс. Я принесу кофе.
Отчаявшись уснуть к пяти утра, Джаз покинула коттедж ни свет ни заря – ради относительного тепла допросной комнаты в Фолтсхэмском участке.
В восемь явились Майлз и Иззи. Оба имели слегка похмельный вид.
– Кофе, мне нужен кофе, – простонала Иззи.
Джаз оставила жалобу без внимания. Иззи плюхнулась на стул как ни в чем не бывало, а вот Майлз, похоже, смутился.
– Он тебя нашел? – наконец выдала Иззи.
Джаз кивнула.
– Еще бы, – отрезала она. – Вы ж ему подсказали, где искать.
– Алистер, будь ангелом, организуй тете Иззи свежемолотый кофе, ладно? В наказание за то, что вчера влил ей в глотку столько вина.
– Постараюсь, хотя не уверен, что кофейные зерна уже добрались до самых отдаленных сторожевых постов Британии.
– Спасибо, душа моя, – кивнула Иззи.
Она понаблюдала за якобы углубленной в работу Джаз и заметила:
– Он до сих пор тебя любит.
Та захлопнула ноутбук, свирепо сверкнула глазами:
– Флаг ему в руки!
– Брось, Джаз, перед Иззи притворяться не надо. Я знаю, что ты к нему чувствовала. И все еще чувствуешь, наверное.
– Нет! Уже нет! Я потратила уйму времени на то, чтобы прийти в себя, и у меня нет ни малейшего желания воскрешать прошлое. Однако вчера пришлось, по твоей милости.
– Прости, Джаз, но вам стоило как минимум поговорить. Бегать от собственных переживаний крайне вредно. С ними надо разбираться.
– Иззи, я тебе не пациент! Не смей вмешиваться в мою жизнь!
– Ты мне подруга, Джаз. Я тебя понимаю. И люблю, – спокойно ответила Иззи. – Еще я знаю, что твоя величайшая слабость – гордыня. Патрик тебя унизил. Ты поджала хвост и удрала, не дав ему возможности объясниться.
Джаз уже проходила все это с Иззи – и не испытывала желания повторять.
– Давай сменим тему, хорошо? Мы с Патриком разведены. Все кончено.
– Вспомни про Лиз Тейлор и Ричарда Бертона…
– Ради бога, Иззи! Патрик спал с нашей общей коллегой, причем не один, а много раз. Это была «любовь»; по крайней мере, так говорила на работе Крисси. Они планировали совместное будущее задолго до того, как у меня открылись глаза. Теперь она Патрика бросила, и на него повеяло одиночеством, вот и все.
– Да, согласна, но он ее вовсе не любил. Крисси, конечно, милая девочка, но по мозгам тебе в подметки не годится. Нет, это типичное мужское поведение, которое сводится к похоти: обладать новым телом волнительно, тешить самолюбие приятно – как же, влюбил в себя молодуху! Будем откровенны, оно у Патрика огромное. – Иззи хохотнула. – Я про самолюбие.