– Про глаза огненные скажи, – напоминают шёпотом остальные. Кто-то чувствительно прибавляет: «Нам-то про драконский хвост врал, небось!» Старший егерь вклинивается осторожно:

– В зверинцах по всей Кайетте уже не первый месяц, значит. И в Энкере тогда, на Луну Мастера – варги с кровью…

– И вы с чего-то решили, что госпожа Арделл – из их числа?! – Олкест как будто становится выше ростом. – Мало ли от чего могут быть шрамы на ладони! А что до Энкера – я был там сам, желаете – расскажу?

И бестрепетно шагает в самую гущу егерей. Начиная повесть с убойного: «Если уж речь зашла о варгах крови – я знаю побольше вашего».

Гриз стоит в молчаливом оцепенении. Янист Олкест, читающий даматским егерям лекцию о варгах крови и Энкере, завораживает, словно пламя. Кажется, он даже согревает воздух вокруг себя – энергичными взмахами рук.

Иначе с чего бы щекам так тепло.

Норн выходит из леса почти неслышно – несмотря на всю свою медвежью стать. Возникает за левым плечом и пару минут с почтением внимает огненной речи Яниста: «…уверяю, что никакого отношения к так называемым Хищным Пастырям госпожа Арделл не имеет. Они, как я уже говорил, считаются отступниками в общинах, а госпожа Арделл – глава ковчежников и все силы свои отдаёт на защиту жизни. Так вот, а теперь об Энкере…»

Потом охотник трогает её за плечо – пошли, мол, покажу чего.

Олкест тревожно дёргается за ними, но видит успокаивающий жест Гриз и остаётся расписывать егерям Энкер и Луну Мастера.

– За ранеными скоро подойдут, – говорит Норн. – Я связался.

Гриз не задаёт вопросов, но он отвечает на её мысли – чуткий, как даарду.

– Выжило четверть, не больше. Может, одна пятая. У кого были быстрые лошади и кто смог добраться до укрытия. Или влез на дерево повыше и его не заметили. Я четверых нашёл. Всё равно не меньше сотни примет вода.

Не меньше сотни. И два десятка в лагере. Второй Энкер, Даматское побоище – в газетах назовут это поярче, покрасивее. И прогрессисты своего не упустят – те, кто истово верует, что бестии лишь кровожадные твари, а варги их натравливают. Это распишут в газетах на сотни ладов, преувеличат в десятки раз слухами – и будет вторая волна за первой…

Площадка между деревьями – небольшая и укромная. На ней нет места монументам, её не стискивают дома. И всё-таки Гриз кажется – та, что стояла здесь, представляла себя ребёнком Энкера на белой площади, залитой закатно-алым. Вечный сюжет: протянуть руку, сказать: «Умрите»…

Только в этом сюжете умирают не алапарды.

– Выше тебя и малость погрузнее, – говорит Норн, когда Гриз присаживается на корточки, задумчиво касается женских следов. – В длинном плаще. Вот здесь интересно – смотри: это она переступала с места на место, будто нехорошо ей стало. А тут на колени свалилась, а после почти сразу ушла.

Неверные следы ведут в глубь леса, отмечены частыми каплями кровью. Останавливаются – и пропадают, теряются среди следов зверей, которых спугнул неизвестный варг с фениксом.

– Что скажешь?

– Она ушла верхом. Вон там следы копыт – это единорожий прыжок. Единорог вряд ли из лагеря, скорее всего – на нём и приехала. Вскочила и – в галоп.

Норн хмыкает презрительно – мол, а то сам не понял.

– Гляну, куда направлялась. И остальных поищу. Только лошадку добуду. Чего интересное скажешь, говорю?

– Кроме того, что ты понял и увидел сам?

Они пришли сюда незадолго до травли и начали действовать. Кто-то был ближе к лагерю – нужно было взбесить животных там – а кто-то здесь, на границе, у которой животных выпускают из клеток и загонов перед травлей. Как только животных выпустили – они взяли их под контроль на крови и отдали приказ: убить людей, только людей.

И добились бы своего, если бы им не помешал тот, другой. С фениксом и хорошей – точно хорошей – улыбкой.

Норн пристально вглядывается в её лицо, качает головой:

– Кто-то из ваших здорово сбрендил, а? Ладно, пошли твоего парня забирать. Кто он там в твоём «теле» – «кровь»? Ну и совпадение.

Они забирают Яниста – егеря вежливо раскланиваются с ней на прощание. Норн рассказывает Олкесту о находках, а Гриз всё повторяет один и тот же вопрос – обращаясь к ним, потому что их просто должно было быть несколько, чтобы удержать такое количество животных. Один и тот же вопрос, пока он не становится эхом в её крепости.

Зачем?

– Понавыперлось… – ворчит Норн, когда они выходят из лесу к тому самому холму – холм густо усеян ищейками и журналистами.

В лагере – суета: туда принеслись родичи пострадавших, ещё слуги, законники, местные урядники, другие какие-то представители закона – и между них снуют охотники в белых костюмах из таллеи, рассеянно стряхивая с нарядов драгоценности. Норн задумчиво ворошит пальцами пожар бороды.

– Пожалуй, что вам тут не будут рады. По следам я гляну – может, смогу чего нарыть. А ты гляди поосторожнее там! С вашими, у которых мозги набекрень.