А молодые любовники, которые так нравятся эданне, требуют расходов.

А есть еще и сын.

Леонардо нужно жениться, но кто за него пойдет замуж? Продавать титул за деньги? Но тогда эданну Сусанну перестанут принимать при дворе. Это будет падение.

А молодые даны… им нужны земли, деньги… ах, все так корыстны! Эданны рассматривали совместно несколько вариантов, думали, кто больше подойдет Леонардо, но…

Нужна девица достаточно глупая, с хорошим приданым, без особо влиятельных родственников… но на таких спрос. И Сусанне туда лезть просто не стоит. И Ческе тоже.

Его величество хоть и терпит эданну Вилецци до поры до времени, но предупреждает регулярно. Мол, не заигрывайся. А то окорочу на голову.

Ческа хоть и скрипит зубами, но выбора у нее нет. Филиппо Третий – это не его сынок. Тот глуповат, податлив, а главное, влюблен по уши. Быстрее бы он оказался на троне вместо отца!

Но – куда там!

Такие по сто лет живут, еще и всем остальным жизнь отравляют…

Определенно, надо посоветоваться с Ческой. Посмотрим, что она скажет, что сделает… И эданна Сусанна обворожительно улыбнулась дану Марку, который и не подозревал об этих замечательных расчетах. Еще и предложила:

– Давайте я вам еще массаж сделаю? Моему несчастному супругу всегда так помогало…

– Я не хотел бы вас скомпрометировать, эданна…

– Дан Марк, вы воистину благородный человек. Но двор – это такое место, где виновен ты или нет, на тебя все равно выльют ведро грязи.

Вот с этим дан был полностью согласен. Как же хорошо у него дома, в СибЛевране, и как же тоскливо и тошно тут… где каждый друг другу враг и змей!

Эданна слушала, поддакивала, расспрашивала про СибЛевран…

Определенно, сегодня она поговорит с Ческой. Речь сначала шла только о любовнице. Но если есть возможность? Если получится подцепить на крючок этого провинциала?

И Ческа будет довольна! Уж в СибЛевране Сусанна точно до девчонки доберется, та и вякнуть не посмеет! Будь она там хоть каких кровей!

В дугу скрутим, и не таких ломали!

И эданна с удвоенным усердием принялась за обработку дана Марка. Пригодится. При любом варианте – пригодится.

Адриенна посмотрела на Джованну.

– Я не прошу тебя молиться вместе со мной. Но мне это необходимо… в моей душе нет мира.

И это было действительно так.

Адриенна не знала, ни что ей делать, ни как… сложно жить, когда тебе всего двенадцать лет. И с отцом посоветоваться нельзя, не получается почему-то. Вроде бы и рада поговорить, но словно останавливает что-то…

Или кто-то?

Адриенна не знала. Но после того сна, с прабабкой, чувствовала себя спокойнее. Может, и сейчас ей помогут?

Кардинал Санторо лично впустил ее в часовню. Лично благословил, пронаблюдал, как девушка опускается на колени перед алтарем, и вышел.

Снаружи тяжело лязгнул засов.

До утра она отсюда никуда не выйдет. И не стоит ругаться на кардинала, Адриенна сама попросила.

Адриенна молилась.

Стояла на коленях, смотрела на равнодушное лицо Христа… понятно, что вырезано оно лучшими мастерами, что вложено во все это немало труда и таланта… и вот Мадонна…

А жизни нет.

В том старом портрете жизнь была. Как-то Моргане удалось найти такого художника, который передал это… и движение, и ветер, и крылья за спиной. А здесь все было богато, роскошно, отделано золотом и драгоценными камнями – и безжизненно. Скучно и неинтересно.

За спиной зевала Джованна, и Адриенна махнула рукой:

– Джованна, ты приляг вон там, в углу… вот, возьми мой плащ еще… укройся.

– Дана, вы что!

– А что такого? Вот, смотри, скамейка там широкая, ты хоть поспишь. Это я ищу мир в своей душе, а тебе-то чего страдать? За мной смотреть? Куда я из запертой часовни денусь?

Джованна себя долго уговаривать не заставила. Через десять минут со скамьи донеслось негромкое посапывание. Но Адриенна для верности еще около часа простояла на коленях. Потом, когда поняла, что устает, встала, потянулась…

Свечи горели, отблески плясали по стенам причудливыми тенями, девушка размышляла.

Если ей сказали приходить в часовню…

Здесь должен быть или ход, или что-то… но где? Остается только ждать. Если уж за несколько поколений его не нашли, Адриенне его и искать бессмысленно.

Часы на главной башне отзвонили полночь.

Пропели петухи.

Адриенна смотрела на алтарь. И… уснула она, что ли?

Или нет?

Но метнулись по стенам черные тени, влетела в окно птица, закричала тревожно и горестно, забилась на полу у алтаря… девушка шагнула вперед, наклонилась, под ногой поддалась плитка – и в тот же миг птица ткнула клювом в глаз святого на резьбе.