А уж простым людям и тем более было все равно. Но вот у ньоры Катарины начался кашель. А эданна Фьора сильно простудилась.

Дан Джакомо, к сожалению, был в отъезде вместе с Лоренцо. И что тут остается делать?

Только послать за лекарем. А учитывая, что ньор Марио Рефелли был нарасхват… лучшим вариантом было отправить за ним Мию. В паланкине, конечно, с носильщиками. Чтобы они вместе и вернулись.

Если послать служанку… конечно, ньор придет, но когда? И служанка опять же… может и забежать куда-нибудь, а потом скажет, что долго ждала лекаря… нет, так не пойдет.

Мия выслушала тетку, кивнула, взяла кошелек с монетами и принялась переодеваться. Домашнее платье не годилось для улицы, тем более в такую погоду. Нужна и более теплая нижняя рубашка, и верхнее платье из толстой шерсти, и плащ, подбитый мехом, а еще муфта и теплые сапожки.

Мия откровенно мерзла в Эвроне. Город, стоящий на реке… это красиво, это хорошо, но влажность же! Влажность!

К ней надо привыкнуть или с этим надо родиться, а Мии она решительно не нравилась. Днем для нее было слишком жарко, ночью холодно, утром и вечером – сыро. Нет, Эврона не для даны Феретти. Вот и утеплялась она как могла.

Пока она собиралась, были готовы и паланкин, и носильщики…

И на улицах уже стемнело.

Указом его величества людей обязали зажигать фонари над воротами после наступления темноты. Но… как всегда – указ указом, а жизнь диктует свои правила.

Фонари зажигать – хорошо. А масло как укупишь? Оно дорогое…

Факел зажечь? Так ведь тоже опасно. Да и фонарь… уличные мальчишки сейчас из рогатки выстрелят, да и загорится у тебя что-нибудь во дворе. Очень даже запросто.

Так-то стража должна это дело контролировать, но ходят стражники только по центральным улицам. В некоторые переулки и они сунуться боятся, и правильно боятся. Нет у грабителей никакого почтения к страже, ткнут ножом, да и улетит душа на небеса.

Может, потом негодяя и поймают. А может, и нет, тебя это уже не вернет. А своя шкура для стражников ценна, важна…

Одним словом – указ есть, а фонарей считай что и нет. Штуки три-четыре на квартал, и то они скорее подчеркивают темноту, чем ее рассеивают. В такую-то ночь!

Но Мия отступать не привыкла.

Носильщики легко подхватили паланкин с девочкой и понесли ее по темным улицам.

Один поворот, второй… вроде как уже и недолго осталось?

– А ну стоять! Поставили на землю бережно – и стоять, не то дырок понаверчу…

Голос был грубым. И, кажется, не один. Грабители? Наверняка…

Носильщики послушались.

Мия поняла, что паланкин ставят на землю, – и испугалась…

Что делать-то?

Если сейчас ее… если она попадет в руки к негодяям, кто будет платить за нее выкуп? Некому. Или в бордель продадут, или по кругу пропустят, а потом убьют…

Приговор?

Наверняка.

А если так, нечего и стесняться! Все равно ведь приговор… ну так хоть кого она с собой заберет. И Мия стремительно принялась меняться. Не сильно, нет…

Когти – острые и длинные.

Клыки – тоже острые и длинные.

А еще красные глаза и черная кожа. Чтобы уж наверняка… если ее увидят, ее не должны опознать. У нее еще семья есть, и мать, и брат, и сестры… нет, она не может их подставлять.

Ну, еще немножко…

Когда отдернулась занавеска, Мия была уже готова. И улыбнулась прямо в лицо разбойника:

– Вы кто?

Под капюшоном плаща ее лица пока еще видно не было.

– Нет, детка, это ты кто? – заржал мужик, втискиваясь в паланкин. Он ничего не боялся. Он здоровый, он сильный, он любую девку в два счета скрутит. И у него еще трое человек. А носильщики… это ни о чем! Пугнули их – и сразу те руки задрали…

– Я – твоя смерть!

А поскольку этот бугай вряд ли имеет проблемы с сердцем, как несчастный ньор Аугусто, Мия откинула капюшон. И в ту долю секунды, которую ей дал ошеломленный разбойник, кинулась вперед.

Если бы у нее в руках было оружие, может, ее бы и отбросили. Но оружия не было.

А когда когти, острые и длинные, пропахали уязвимое горло, было уже поздно. Кровь хлынула потоком, заливая паланкин, пачкая Мию, разве что лицо осталось чистым… девочке это было только на руку…

– Я голодна-а-а-а-а… – провыло чудовище. – Хочу кро-о-о-о-ови…

К такому зрелищу, как труп вожака, который выпадает из паланкина с разорванным горлом… ладно, почти труп. Если разорвать горло, то умирает человек не сразу. Несколько секунд у него есть, и это очень неприятные секунды. И видеть это со стороны тоже…

Один из носильщиков молча упал в обморок.

Трое заорали – и кинулись наутек. А так как паника и истерика заразны, то грабители тоже завизжали и побежали.

Стрелять?