Поднявшись по крыльцу, я на пару секунд замерла, дожидаясь, что он приблизится ко мне. Повернула ключ, когда почувствовала аромат его парфюма. Слегка пряно-сладковатый, но очень мужской. В нём чувствовался контраст перца, ванили и шалфея. В этом сочетании запахов было что-то брутальное и надежное. Сейчас он предстал в том же самом облике стройного интеллигента, что и утром.

Мы вновь вошли в дом. Несмотря на темноту, у меня получалось уверенно двигаться в нём. С утра запомнила, что где. Глеб сразу же целенаправленно направился в кабинет Сыромятина. Когда мы вошли, он первым делом поглуше задвинул портьеры. Кикиморы было не видно. Судя по всему, она заранее услышала нас и решила не попадаться на глаза норовистому магу. Мало ли что у него еще заготовлено.

В кромешной темноте, Глеб Ростиславович наощупь разложил на столе свой заметно потёртый дипломат, раскрыл его и достал оттуда планшет из светлого дерева. Даже в темноте тот слегка светился, отражая пробивающиеся через штору, плохо заметный обычному взгляду лучи. На поверхности были нанесены странные буквы, напоминающие кириллицу, а также римские цифры, ниже еще какие-то витиеватые символы. Сверху положил небольшую округлую фишку, напоминающую медиатор для гитары. В следующий момент он извлек небольшую лампаду со свечой внутри. Вытащив из кармана совершенно обычную зажигалку с надписью Bic маэстро воспламенил фитиль.

Комната озарилась тёплым фиолетово-оранжевым светом. Затем мой босс переключил свое внимание на планшет, начав водить над ним руками, и тихо произносить непонятные для меня слова. Признаюсь, что я не была уверена, что он говорил на русском или каком-то другом из современных языков. «Фишка» принялась быстро двигаться по доске. Я пыталась уловить, повторяет ли она его слова либо отвечает, ведя замысловатый диалог. Судя по тому, как периодически замирали пальцы Глеба, и как пристально он следил за движением фигурки — это была недоступная моему пониманию беседа. Но как бы сильно я не пыталась вглядеться, я не успевала так быстро читать.

Тем не менее наблюдать за манипуляциями было очень увлекательно, тем более, что над планшетом начала появляться серебристо-дымчатое волнообразное свечение и потянуло стойким запахом церковного ладана.

В этот миг я полностью обратилась во внимание, понимая, что мне предстоит увидеть нечто очень интересное. И действительно серая масса начала приобретать очертания мужского тела.

— Кто ты? — хрипло, будто с того света (хотя почему будто?) раздался скрежетащий голос. — Что ты делаешь в моём кабинете?

— Твоя жена попросила меня помочь узнать у тебя коды и пароли от сейфа, денег хочет.

— Не дам, — видно было что каждое слово даётся ему с трудом.

— Все равно с собой не заберешь… А так я помогу тебе уйти. Отвяжу тебя от всех клятв, которые ты здесь раздал… И которые тебя теперь не пускают. Выкуплю так сказать у всей нечести. Ох и часто ты к ней обращался. И сам не знал, — готова поспорить, что Глеба этот диалог откровенно забавлял.

У меня же буквально мороз шёл по кожи… Настоящий мертвец собственной персоной стоял передо мной! И как я после такого спать буду? Удивительно, но я думала, что приведения пахнут разложениями, а он вполне прилично попахивал церковными свечками. Да и вообще выглядел не агрессивно, хотя мы и вызвали его не по графику. Более того, в его глазах — если будет уместно так выразиться — мелькнул интерес.

— А ты можешь?..

— Я много чего могу. Если мы договоримся. У всего есть своя цена. За фарт при жизни — нужно дорого платить после смерти.

— Хорошо, записывай, — доска начала показывать знаки складывающиеся в слова.

Не дожидаясь указания Глеба, я выхватила свой блокнот из рюкзака и под диктовку босса начала записывать слова. Честно это была какая-то странная абракадабра европейских столиц и странных слов: Пушок, Рубежевичи, Катька, Алькор, Серёжка-Якорь…

— Всё. Больше ничего нет, — выдохнуло приведение. — Поможешь уйти?

Глеб просмотрел написанные мною слова. Затем удовлетворенно кивнул, а вслух сказал.

— Это ты жене помог со мной рассчитаться. А теперь твоя очередь платить. Свободная вечность — это не тридцать процентов от Наташкиной доли в бумажных банках. Подумай.

Вглядываясь в стоящего передо мной призрака я поняла, что меня удивляло в нём больше всего. Оно не дышало. Вроде бы достаточно чёткое очертание человека. В котором ничего не шевелится, не колышется. И это самое неестественное. Но с другой стороны это же логично. Зачем мертвым дышать? Правда когда Глеб произнёс свои последние слова, нежить словно с шумом выдохнула, по лицу прошли судороги-помехи. Оно почернело практически сливаясь с тёмной комнатой. Пламя свечи задрожало…

Кристовский вновь перешёл на неизвестный мне язык.

Фишка буквально летала по планшету.

Мне стало по-настоящему страшно.

— Варвара, уходим, — приказал мне Глеб.

— НО, — вскричал Сыромятин.

И даже я поняла, что он на всё согласен.

Еле слышимым шёпотом он что-то произнёс. Планшетка буквально летала по доске. На сей раз Кристовский мне ничего не диктовал. Но по блеску в глазах шефа было ясно, что он всё понял, запомнил и ему этого достаточно.

— Теперь твоя очередь, — громыхнула фигура.