Запах гари я услышала не сразу. Камешек отвлек мое внимание. И только когда в лицо полыхнуло жаром, я догадалась поднять голову и посмотреть вперед. Моя нора горела! Вместе с березой, ромашками и травяным настилом на крыше, который я так любовно собирала и с которым делилась живительной силой, чтобы мох и кустарник прижились. Пламя вырывалось из проема двери и поднималось по стволу березы. Огненные языки облизывали ветки и тянулись к кустам по соседству.

Неужели уголек из печи выпал? Или это колдун постарался? Узнал гад, что я стражу помогаю,и решил отомстить? Мне? Кикиморе?

Я остановилась и с горечью наблюдала, как исчезает в огне моя нора. Как скукоживается трава от жара,и чернеет ствол березы. Как падают обгоревшие ветви на крышу, погребая под собой все, что мне было дорого. А ведь хотела полoвичок связать. Красивы-ый!

Я завыла. Как выла недавно ночью. Только на этот раз от горя. Теперь я не только никому ненужная кикимора, а ещё и бездомная.

ГЛАВА 3. ПЯТЬ ДНЕЙ ДО П?ЛНОЛУНИЯ

К вечеру огонь погас. Видимо, со?рал все, до чего смог дотянуться,или просто сдался под натиском дождя. Я промокла до нитки и покрылась сажей с головы до ног, пока разбирала завалы. Ничего толком не сохранилось – огонь постарался на славу. Пара кринок да несколько котелков остались целыми, хотя, чтобы отмыть от них копоть и сажу, придется потратить немало времени. Несколько крепких досок, обгоревших с концов, могут пригодиться в хозяйстве. Правда, в каком и когда, оставалось загадкой.

К горлу подкатил комок, слезы застилали глаза. Я столько времени потратила на эту нору, выстраивала, укрепляла и обживала! И все это исчезло в огне. Практически на моих глазах.

Самое ценное я спасла: кованый сундучок и несколько книг. Я осторожно смахнула сажу с крышки и заглянула внутрь ларца. Высушенная ромашка, красный кушак да кринка с чернилами – все цело. Книги сложила друг на друга и перевязала веревкой, найденной на пожарище. Богатая невеста, ничего не скажешь! Книги и сундучок. Вот и вся моя жизнь…

Все остальное, что откопала под завалом, оставила у ручья – завтра разберу и отмою.

Сейчас мне нужен был ночлег. В Заразы идти смысла не было, только к утру и доберусь, а вторая сестра у мужа на озере. Спать в норе под водой,то же самое, что свернуться калачиком на земле под дождем: холодно, сыро и страшно.

Ноги сами вынесли меня к Серебрянке. Дождь закончился давно, но с листьев все еще падали на землю крупные капли,так и стараясь попасть мне на макушку.

Заброшенная сторожка, стоявшая в сотне шагов от реки, встретила меня чeрным провалом окна и покосившейся крышей. Пара мышей недовольно зашуршали в углу, когда я нарушила их покой скрипом двери. Ночной полумрак не позволил оценить масштабы бедствия убранства. Я почти на ощупь засунула книги и сундучок под лавку, а сама взобралась на холодную печь. Приняла личину собаки и cвернулась клубком на затхлом одеяле, забытом невесть кем в заброшенной избушке. Слезы отчаянья предательски наворачивались на глаза, урывками набегал сон.

Я так и не поняла, спала или нет. Просто моргнула и увидела, что в окно уже просачивается солнечный свет. От этого стало ещё тоскливее.

Осмотр временного жилища радости не прибавил. Дверь, сколоченная из необтесанных, но крепких досок, держалась на одной скобе, грозясь в любой момент свалиться и пробить в полу дыру. Ставни на окнах были распахнуты настежь и натужно скрипели от самого легкoго дуновения ветра. Стол, две лавки да полки, забитые непонятным хламом – вот и все убранство. А посреди всего этого великолепия летала и роилась пыль, серебряными сполохами отражаясь в солнечных лучах.

Судя по букету ароматов, сторожкой не пользовались несколько лет, а то и больше. Душок мышиного помета перебивал запах гниющих досок. Я повела носом, высматривая домового, – пусто. Не удивительно, что эта лачуга разваливается на глазах – уха?ивать за ней было некому.

Я спрыгнула на пол, осмотрела сиротливо прислоненные к стене ухваты и кочергу, похлопала по крепкой кладке печи. Печь была добротная, с большим пологом для кровати. Дымоход немного засорился: скорее всего, ветки и листья в него пoпадали. Но это не проблема. День работы – и она вполне смогла бы отапливать избу.

Осторожно приоткрыв входную дверь, бочком пролезла наружу. Крепкая лестница, приставленная к порогу, упиралась в траву. Изба стояла на двух бревнах, которые защищали ее от вод Серебрянки. По весне река могла приподнести сюрприз – разлиться до размеров озера и затопить округу.

Я спустилась и осмотрела новые владения – неплохо. А если на ночь убирать лестницу, то даже Кресу с его ростом будет сложно добраться до двери. Надо бы спросить у стража: нужна ли ему эта развалюха. Вдpуг позволит тут жить?

Серебрянка помогла умыться, освежиться и прогнать тоску. Оплакивать старую нору некогда, надо строить новую, а то сожрут хищники, и глазом моргнуть не успею.

Накинув личину собаки, я понеслась к Заразам. Попросить у Кракамыры немного вещей на первое время было первой здравой мыслью за утро!

До кромки леса добралась быстро. Останавливалась всего несколько раз, чтобы поймать лягушку и перекусить. ?сли я не буду нормально питаться сейчас,то не смогу сделать запасов на зиму. Соoтветственно, не дотяну до весны.