— Прошу прощения, — сказала Селин, — но мне нужна ваша помощь.

— Так вы дважды позволили провидице княжича пройти здесь? — отрывисто спросил Яромир. — А во второй раз её сестра несла на плече его приближённую помощницу?

Он находился у входа в замок, допрашивая тамошних стражников. Надо было удостовериться, что Селин вышла наружу.

— Я не видел лица их подруги, — возразил караульный Стива. — Амели сказала мне, что они выпили и им нужно подышать свежим воздухом. У нас нет приказа останавливать гостей замка на входе и выходе.

Стражник справедливо защищался. По правде говоря, Яромир не мог его винить. Гости замка и его постоянные обитатели всегда могли приходить и уходить, когда пожелают. На самом деле лейтенант был просто разочарован и хотел выплеснуть это чувство на кого-то ещё.

— Нам пора идти, сэр, — сказал Павел. Голос его был необычайно тих.

Яромир кивнул, и они направились через двор к воротам. Затем пересекли мост и вышли в окружающий их городок.

— Ты согласна? — спрашивала Селин у светловолосой Эрин.

Та всё ещё колебалась перед тем, чтобы спрятать явно сопротивляющуюся Инну, в которой узнала приближённую Антона. Селин осторожно объяснила ситуацию, ничего не утаивая. Ей удалось убедить Эрин, что на кону стояла жизнь Инны. Благодарность дочки кузнеца к Селин решила дело.

Она, высоко держа в руке фонарь, вывела их из дома кузнеца на задний двор и повела к руинам. Здесь находилась небольшая выцветшая лачуга. С западной стороны рос небольшой густой осинник.

— Я думаю, мой дедушка когда-то хранил здесь инструменты, пока отец не улучшил кузницу.

Она оглянулась на Селин.

— Никто не станет вас здесь искать.

— Это подойдёт, — сказала Селин, подходя к двери. — Спасибо тебе.

— Когда княжич узнает об этом, — выплюнула Инна, — твой отец больше никогда не будет кузнецом в Сеоне.

Эрин вздрогнула, но Селин быстро вмешалась:

— Это неправда. Если Антон решит кого-то наказать, так это буду я.

Понизив голос, Эрин прошептала:

— Зачем ты рискуешь собой, чтобы спасти эту женщину? Ей, похоже, наплевать, будет она спасена или убита.

Селин не хотела говорить этой чужой девушке о своих сомнениях.

— Я должна попытаться, — просто ответила она.

Покачав головой, Эрин вручила ей фонарь. Сильным толчком она открыла дверь, позволяя всем троим войти. Селин шагнула за порог, оглядываясь кругом. Место было холодным и пыльным. Окон не было, зато в дальнем конце она увидел заднюю дверь. По крайней мере, они скрылись из виду. Сейчас это было единственным, что имело значение.

— Тебе лучше вернуться в дом, — сказала она Эрин.

Амели втащила Инну через дверь и усадила на пол.

— Сиди тихо, — приказала она.

Селин вздохнула. До рассвета оставалось всего несколько часов. Она заранее знала, что эти часы в холоде и темноте будут тянуться вечность.

— Их здесь нет, но они были тут, — сказал Яромир, меряя шагами главную комнату аптечной лавки. — В очаге ещё тлеют угли. Селин, должно быть, пришла сюда, чтобы приготовить то снадобье, которым опоила тебя.

Он поднял с пола несколько осыпавшихся маковых лепестков.

— Что-то вроде опиума.

Сначала Павел ничего не ответил, но потом сказал:

— Теперь её здесь нет.

Нет, но Яромир и не ожидал найти свою добычу здесь. По крайней мере, они здесь всё осмотрели. Что теперь? Сеон был крупным поселением, почти городом.

— Где они могут спрятаться? — Павел говорил больше самому себе, прохаживаясь вдоль стен и разглядывая покрытые паутиной кувшины и горшки. — Они никого не знают за пределами замка. Откуда нужно начать поиски?

И тут у Яромира в памяти промелькнула вспышка. У него была хорошая память на реплики:

Если я когда-нибудь смогу сделать для вас что-то, то только попросите.

Он направился к двери.

— У меня есть на уме одно место.

Казалось, что время тянется бесконечно. Амели, сидя на полу грязной хижины, всё больше сомневалась в успехе предприятия. А вот провал мог дорого им обойтись.

Словно прочитав её мысли по лицу в тусклом свете фонаря, Селин сказала: