– Был – ответила севшим голосом.

Тут же прочистила горло, мысленно пытаясь взять себе в руки.

– Я его…убила. Это была мое рабочее поручение - добавила уже более отстранённо.

– Он вам нравился?
– буднично спросил домовой.

Ни визгов, ни страха в глазах, ни немедленных попыток выставить меня за дверь.

Теперь я поняла еще одну причину, по которой этот специалист работал с темными ведьмами - он нас не боялся.

– Да. Он был идеален - голос прозвучал еще более бесцветно, а к горлу, между тем, все настойчивей подступал предательский ком.

– Жалеете о его смерти?

Немного нервно пожала плечами.

– Я считаю, Арчибальд, что лишние привязанности делают нас слабыми, жалкими и слепыми - сглотнула, снова почувствовав себя глупой, молодой ведьмой, которая впервые, со слезами на глазах и с изодранным в клочья сердцем, осознает эту простую истину.
– Предпочитаю не позволять себе страдать подобными глупостями. Даже если очень хочется.

– Значит, не жалеете?

– Просто считаю, что его смерть была кстати. Рано или поздно я бы...Я бы все равно пришла к подобному решению.

Домовой задумчиво склонил голову на бок.

– Вы говорили, что когда чего-то опасаетесь, то уничтожаете это, верно? Могу ли я, в таком случае, предположить, что вы боитесь привязываться? Боитесь любить и доверять?

На этот вопрос я не ответила. Лишь молча прожгла домового предупреждающим взглядом.

Только вот Гриммо снова не растерялся.

Он звучно захлопнул свой блокнот, снял очки и строго посмотрел мне прямо в глаза.

– Госпожа Мрак, вы хотите, чтобы я поддерживал ваш спектакль и говорил вам только то, что вы желаете слушать, или вы позволите мне быть откровенным?

– Говорите – коротко процедила в ответ.

– Благодарю. Увы, я вынужден согласиться с предыдущим специалистом. Страх - действительно ваша проблема. Но хуже то, что вы боитесь его признать – он вздохнул.
– Кто обидел вас, госпожа Мрак? Кого вы боитесь?

Гриммо поддался вперёд.

– С кем вы все еще боретесь?
– спросил медленно, подчеркивая каждое слово.

Все тело сковало льдом.

Я понимала, что смотрю в голубые глаза Гриммо, но потом, в одно мгновение, они просто исчезли.

Больше не было ни домового, ни обшарпанного кресла, ни этой жалкой комнаты.

Вместо всего этого - перед глазами снова стоял грязный подвал, в который приволок меня Фариас, оставляя валяться на грязном тюфяке среди тараканов и мышей.

В груди снова разрасталась предательская беспомощность.

Она была осязаема.

Эта беспомощность сжимала грудь своей тяжестью, кислотой въедалась в лицо. Она душила, невидимой рукой хватая меня за горло.

А где-то там, глубоко в мозгах, снова звучали лживые клятвы любви.

Те клятвы, которые почти всегда переплетались с надменным смехом в те моменты, когда он делал мне особенно больно.

С тех пор и боль, и любовь, и привязанность - все это сплелось в единый узел, и я уже не представляла, как эти чувства могут существовать по-отдельности.

Кап-кап-кап - снова прозвучало настойчиво.

Этот звук вырвал меня из оцепенения.

Кап-кап-кап - на этот раз он ударил не по голове, он ударил прямо по вскипевшим мозгам.

– Хватит – я резко поднялась с места.
– С меня довольно этих глупостей.

Дрожащими руками открыла сумку, бросила на стол оговоренную сумму и быстро направилась к двери, желая как можно скорее покинуть этот проклятый кабинет.

– Когда мне записать вас на следующий прием, госпожа Мрак? – раздалось невозмутимое за спиной.

Обернулась.

– Когда ваши хозяева дадут вам вольную, господин Гриммо, - процедила, чувствуя, как клокочет внутри злость - когда вы обзаведетесь нормальными диванами, залатаете дыру в потолке и не будете выглядеть на столько жалко, что мне даже не захочется вас проклясть. Иными словами – никогда. Всего доброго .

Гордо стуча каблуками, я вышла из кабинета и притворила за собой дверь.

От осознания, что мои слова были неприятны домовому точно так же, как мне были неприятны его, хорошо было только первые пару секунд.

А потом, почему-то, стало совсем тошно.

Придя домой, я натянула на себя старую, черную пижаму, сделала на голове пучок с кучей петухов и кое-как смыла косметику, не находя в себе сил даже на то, чтобы сделать это полностью – под глазами так и залегли черные разводы от туши.