А я это тело щупала, обмывала, смазывала. Но в тот момент было немножко не до того, чтобы обращать внимание на его красоту, я всё своё внимание тратила на то, чтобы какую-нибудь щепку не упустить, а вот сейчас разглядела. И неожиданно смутилась. Вот от смущения и начала обращаться с Россом, словно с Крофом, который два года назад сильно простыл и капризничал, отказываясь пить горькие настойки.

Росс не капризничал, покорно глотал, что дала, но то, как он морщился при этом, очень мне помогло. Верно бабушка говорила, что больные мужчины превращаются в мальчишек, вот как с мальчишками с ними и нужно обращаться.

Наконец кувшинчик опустел, и я помогла оборотню выпить воды, чтобы приглушить не самый приятный вкус. Для этого пришлось подсунуть руку ему под голову, стараясь не задеть повязку, и немного её приподнять. Была мысль налить и воду в кувшинчик, но тогда у неё будет вкус настойки, тогда какой смысл запивать?

Ничего, справилась.

Вновь опустившись на подушку, Росс задумчиво посмотрел на кувшин.

– Спасибо. Но всё же жаль, что это был не бульон.

– Вы же голодный!
– сообразила я.
– Ужин-то пропустили. Почему сразу не сказали? Послали бы Вакиса на кухню, его ведь и для этого тоже оставили.

– Да как-то не хотелось, - смущённо улыбнулся Росс.
– А сейчас желудок словно проснулся.

– Я сбегаю на кухню, поищу, что там есть, - предложила я.
– Бульон не обещаю, но что-то точно должно остаться. А если нет - могу быстро что-нибудь состряпать, омлет, например, его готовить - пара минут!

– Я сейчас на всё согласен, - оборотень кивнул и скривился, наверное, голова всё ещё болела, и не только от раны. А в подтверждение его слов раздалось бурчание голодного желудка.

– Я мигом!
– пообещала, хватая кувшинчик и убегая на кухню.

Пока я шэрилась по шкафам и заглядывала в кастрюли, на кухне появилась заспанная Митта, разбуженная производимым мною шумом. И вскоре я уже несла на подносе в спальню нашего хозяина наскоро собранный ужин из тарелки овсянки, трёх котлеток, двух булочек и молока, налитого в мой кувшинчик, который я отмыла, пока Митта собирала на поднос, что нашла.

– Вот!
– я продемонстрировала оборотню свою добычу.
– Быстро, правда? Мы даже греть ничего не стали, вы же сами гораздо быстрее сможете это сделать?

– Смогу, - Росс заёрзал, пытаясь приподняться, опираясь на здоровую руку.

– Нет-нет-нет!
– опустив поднос на столик, я придержала его за плечо.
– Лежите! Сейчас! Погодите.

Подхватив лежащую рядом подушку, я вновь приподняла оборотню голову и подсунула её ему под плечи, потом - ещё пару думочек, взятых с кушетки, в итоге Росс полулежал в подушках и уже вполне мог есть, не опасаясь захлебнуться или подавиться.

Кормила я его с ложки. Сначала мужчина пытался доказать, что сам справится, рука-то цела, но я убедила его, что так быстрее, а самому есть полулёжа неудобно. Видимо, оборотень и правда был очень голодным, потому что быстро смирился и только рот послушно раскрывал.

Накормив бедолагу, я собрала посуду на поднос и хотела уйти, но была остановлена неуверенным:

– Ты сильно хочешь спать?

Спать хотелось сильно, было уже заполночь, но что-то в его голосе заставило меня

солгать:

– Да нет, не особо.

– Посиди со мной немного, - попросил Росс.

– Может, вам ещё обезболивающего?
– предложила я.

– Возможно, чуть позже.
– Росс похлопал по краю кровати с той стороны, где у него был здоровый бок, и я, без раздумий, уселась, куда предложили.

Не было мыслей, что не совсем правильно незамужней девушке сидеть ночью на постели почти раздетого мужчины. Передо мной был раненный, страдающий человек, то есть, оборотень, и мне было его жалко.

– Никогда не думал, что ранение, это не только больно, но и тоскливо, - вздохнул Росс, когда я устроилась рядом.

– Вам прежде не доводилось получать такие тяжёлые ранения?
– догадалась я.

– Чтобы пришлось в постели отлёживаться? Можно сказать, что нет.

– Можно сказать?

– Был один случай, не знаю, считать ли. Мы с братом играли в домике на дереве, боролись, и я как-то умудрился проломить перила и свалиться оттуда. Сломал ногу.

– О, это серьёзно, - посочувствовала я.

– Отец сам помчался за целителем, а мама сидела рядом с моей кроватью и гладила меня по голове. Она у меня была не очень ласковая, - оборотень смущённо повёл плечом, -по крайней мере, с нами, сыновьями, и в тот раз я запомнил не столько боль от перелома, сколько её ласку. А потом примчался отец с целителем - и меня вылечили.