— Ты пахнешь шоколадом, — прошептала Вики, носом ведя вдоль бледной шеи.

— Я не люблю шоколад.

Рукав белоснежной рубашки съехал, обнажив смуглое плечо Поттер. Блэк замер всего на мгновение, чтобы в следующую секунду впиться губами в нежную кожу плеча, так и манившего к себе. Языком скользя вдоль ключиц, он ладонями оглаживал бедра, чувствуя, как Виктория дергается, силясь сдержать рвущиеся из груди стоны, дурманящие рассудок.

— Я знаю, — ее шепот осел на его распухшие от поцелуев губы.

— Что же мы творим?

Ладонями обнимая лицо Виктории, такое родное, Регулус обцеловывал ее щеки, лоб, нос, языком касался губ, несвязно шепча о том, что он сошел с ума. Бесповоротно и окончательно. Вики издала смешок, ближе прильнув к груди слизеринца. Она дышала тяжело, сбивчиво, но желала большего. Утонуть, раствориться, стать его частью.

— Мне бы тоже хотелось знать!

Вики обернулась через плечо на брата, ставшего свидетелем того, чего не должна была увидеть ни одна живая душа. Соскочив с колен Регулуса, тут же закинувшего ногу на ногу, Виктория пригладила задравшуюся юбку, не забыв о рубашке, от силы застегнутой на пару пуговиц. Регулус накинул мантию на плечи подруги, задержав взгляд на ее губах, распухших, алейших, манящих. Он знал: Виктория не жалеет о случившемся.

— Пойдем, — бросив разгневанный взгляд в сторону притихшего слизеринца, в качестве приветствия махнувшего рукой, Джеймс за запястье потянул сестру, — я не оставлю тебя с этим… Этим…

— Змеем искусителем?

Подарив улыбку Регулусу, Виктория, повинуясь воли брата, покинула купе.

— Ишь, шутница нашлась! Тоже мне!

Поттеры скрылись в коридоре, оставив Регулуса, возбужденного и ошеломлённого произошедшим, одного. Он не мог сообразить, что вдруг на него нашло. Не первый год он отгонял назойливых парней от Виктории, а тут сам набросился на нее, вернее застал врасплох, а затем уж и она решила поучаствовать в процессе. Издав приглушенный стон, утонувший в ладони, Регулус прикрыл веки, пытаясь справиться с накатившим возбуждением, не получившим разрядки.

— А ты не промах, — просвистел до боли знакомый голос. — Все говорил о великой дружбе, а тут на, и под юбку к Поттер залез, и как это называется, Реджи?

Поджав губы, Регулус ощутил, как возвращается прежнее самообладание. Раздраженный, он смерил брата, плечом оперевшегося на дверной косяк, тяжелым взглядом, не желая вести пустые баталии, которые в лучшем случае ни к чему хорошему не приведут. Поднявшись с дивана, Регулус вознамерился найти Викторию и вернуть ее в их купе, учитывая, что до станции Хогсмид оставалось каких-то двадцать минут, о чем предупредил Тайлер Ройс, заглянувший в купе.

— Постой-ка, поговори с братом.

Опустив взгляд на пальцы брата, вцепившегося в рукав мантии, Регулус недобро нахмурился. Последние лет десять отношения между братьями были неладные. Пустые ссоры, обиды возникали каждый раз, стоило одному открыть рот в сторону другого. По большому счету разногласия возникали из-за желания оказаться лучше: Сириус, зная, что младший брат его во многом превосходит, старался перетянуть одеяло на свою сторону; Регулус всего-навсего мечтал выйти из тени старшего брата, доказав родителям, многочисленным родственникам и Совету Тринадцати, что с Лордством он справится в разы лучше оболтуса Сириуса, не стремившегося к самосовершенствованию.

— Дай пройти, — по слогам отчеканил Регулус, выдернув руку.

— Э-э-э нет, мы не договорили.

— Нам не о чем разговаривать, — грубо бросил Регулус, мечтая поскорее покинуть малоприятную компанию брата.

Сжав челюсти, Сириус изо всех старался сдержать себя в руках, лишь бы не сорвать гнев на брате, вздумавшего дерзить ему с порога.

— Поверь, нам как раз есть о чем поговорить, — плечом задев Регулуса, Сириус вошел в купе, огляделся, а затем присел на диван, где минутой ранее миловались слизеринцы. — Присаживайся.

Регулус не сдвинулся с места. Памятуя, как мать просила его обращаться к старшему брату с должным уважением, Регулус, наступив на глотку собственной гордости, через плечо обернулся на Сириуса. Закинув обе руки на спинку дивана, Сириус ухмылялся, одними губами говоря — «Я знаю, ты хотел большего». Выдержав изучающий взгляд брата и даже не покраснев, Регулус мог собой гордиться, — обычно он терялся лишь в присутствии брата, собственно, как и терялась его уверенность.

— Постоишь? Ну ладно, чего только твоя душенька не пожелает, братец, — сарказм сквозил в голосе, подобно ветру за окном. — Слушай тогда: продолжай водить дружбу с девчонкой Поттер, я не жадный, развлекайся. Сам понимаешь, при моем-то послужном списке я не сумею уделить должного внимание девчонке, удовлетворив все ее хотелки, но ты на эту роль сгодишься. Так уж и быть, можешь даже украсть парочку ее поцелуев, но, — губы скривились в едкой усмешке, — в трусы к ней не лезь. Предоставь это право ее будущему мужу. После свадьбы можешь заделаться ее любовником, вряд ли я захочу Викторию дважды, а до тех пор держи себя в руках, вернее сказать в штанах, а то я посмотрю, дружок твой так и просится на волю, Реджи.

Пелена необузданной ярости затуманила взор, вспышкой гнева послав команду мозгу — «Бить на поражение». В один шаг настигнув брата, не ожидавшего, что шторки сорвутся, Регулус за грудки рубашки поднял Сириуса на ноги, спиной вжав его в стену. Каким бы спесивым, наглым, взбалмошным ни был Сириус, он никогда прежде не позволял себе брани в адрес женщин, тем более по отношению к Виктории, с которой так же рос с пленок. И, если опустить эти два факта, то из уважения к Джеймсу — лучшему другу, — Сириус бы в жизни не позволил себе слова колкого бросить. Стоит хотя бы вспомнить начало года, когда он затеял драку с Пьюси, посмевшего напоить Викторию, чтобы воспользоваться ее состоянием. В тот день Регулус впервые испытал уважение к брату. В первый и последний раз.