К концу первого месяца весь интернет и обе главные кнопки говорили о проекте. Режиссёр на вопросы не отвечал и интервью не давал никому, не делая различий между телевизором и YouTube. Зато остальные участники резвились как могли. Проект называли и «кастингом в бордель», и «самой перспективной социо-культурной инициативой года», и «масштабным экспериментом», и «современным воплощением сказки о Золушке». Потом всё начало затихать, но тут проект попытались запретить из-за, якобы, случайно заснятого и, очевидно, неслучайно куда надо выложенного сверхгорячего поцелуя двух потенциальных муз. Общественность встала на защиту, и приход на кастинг уже маркировался как акт выражения гражданской позиции с оттенком личного мужества. Полузабытое слово «муза» приобрело множество новых значений, породило волну мемов и флешмобов. Два месяца спустя, не знать о проекте можно было только, если сидеть где-нибудь на льдине, куда не дотягивается ни одно средство массовой и индивидуальной коммуникации. Или за дальним столиком в маленьком баре, где посетителей беспокоить не принято. Но люди — такие люди…

Бармен окликнул Музу, когда она уже уходила.

— Простите!..

— Да?

— Мне немного неловко, и не моё это дело, так что можете не отвечать, но…

Муза подняла левую бровь и ободряюще улыбнулась.

— Я хотел спросить об этом проекте, что вы думаете?

Правая бровь догнала левую, улыбка превратилась в вопросительную.

— Ну, о нём все говорят… Ищу Музу…

В тот бар Муза больше не вернулась, а бармен переживал, что чем-то обидел немного грустную и очень загадочную посетительницу, что сидела у них ежедневно почти три месяца за одним и тем же столиком. Столик этот он с тех пор в свою смену всегда ставил в резерв.

Она выждала ещё месяц, но режиссёр был невероятно упрям. Когда она вошла, то сказала: «Идиот, какого чёрта ты устроил?» Режиссёр долго молча смотрел ей в глаза. Никто не знает, о чём он думал в тот момент, как никто так и не узнал, зачем, на самом деле, он всё это затеял. Возможно, именно ради этих трёх слов. По крайней мере, их точно слышали два сидящих рядом продюсера, ещё один режиссёр, журналист и ассистент. А после режиссёр попросил закончить. И на следующий же день написал, что выходит из проекта — передал все права своему приятелю, тот продержал проект на плаву ещё полгода и даже женился на одной из участниц, но всё это уже позже и без режиссёра. А в тогда, после бесконечно длинной паузы, режиссёр, продолжая смотреть Музе в глаза, произнёс: «Спасибо. Зовите следующую».

Бонус: О Музах

Музы — самые жестокие, но одновременно самые хрупкие и ранимые изо всех сущностей. Впрочем, жестокости, как известно, не существует — есть только плохо проработанная идеологическая база. А с этим у Муз всё отлично.

Дело в том, что Музам, в общем, плевать на людей. Любовь? Что? А? Не слышали. Для Музы главное — продукт творчества в широком смысле этого слова, а личность творца… Нет, разумеется, если для получения результата Музе нужно будет переспать с творцом, она это сделает. Впрочем, если его нужно будет убить — тоже. Без колебаний.

Муза — сущность внегендерная, её нельзя распознать по внешности или по каким бы то ни было вообще физиологическим признакам, но можно по поведению. Правда, только в том случае, если это — ваша Муза. В этом и заключено коварство Муз, но если так случится, то не заметить, не обратить внимания или не запомнить будет невозможно.

Если вам однажды показалось, что само присутствие человека рядом успокаивает и возбуждает одновременно, а обращенный на вас взгляд как бы делает вас видимым — поздравляю, рядом с вами Муза, и вы — её выбор. Никто и никогда не будет так по-особенному слушать вас, так вовремя прикасаться, задавать такие сложные вопросы и так резко высказываться по поводу вашей работы. Последнее, кстати, особенно важно — Муза будет самым беспощадным критиком вашего творчества, но никогда не позволит себе всерьёз колкость по поводу вашей личности. Вы будете всегда правы, на вас не за что будет обижаться и любое ваше решение будет признано верным. Даже если это будет решение прекратить общение с Музой.

Если у вас появилась Муза, вы начнёте расти. Прежде всего, профессионально, но если для достижения результата нужно будет прокачать и некоторые личностные качества — не проблема. Кстати, рост — это больно. Но не сопротивляйтесь — это, на самом деле, бесполезно.

Ещё вам начнёт везти. Не сразу, но довольно быстро. Особенно в тех моментах, которые вы всю жизнь считали своими слабыми сторонами. Плохо сходитесь с людьми? Вам начнут попадаться отличные партнёры и подрядчики. Не умеете обращаться с деньгами? Выяснится, что их теперь достаточно, а, кроме того, рядом есть тот, кто умеет ими управлять и кому вы можете довериться. И так далее. Подвох в том, что именно эта часть посыплется первой, когда вы решите расстаться с Музой. А решите вы обязательно, потому что Муза — это очень и очень дорого.

Для Музы всё, что вы делаете — наркотик. И как любому наркоману, Музе со временем нужно будет больше, но, в отличие от настоящих наркоманов, готовых снижать качество в пользу регулярности, Музе будет нужно, чтобы качество повышалось. Кроме того, нельзя забывать о хрупкости Муз.

Музы, как правило, слабо приспособлены к жизни в самом простом, бытовом плане. Часто они не умеют делать самые элементарные вещи — открывать банки, включать плиту и прочее — или делают это, повреждая, прежде всего, себя.

Ещё Музы не умеют рационально обращаться с энергией. Если вы не спите до утра, решая важную задачу, Муза будет с вами столько, сколько нужно. Вам плохо? В Музу можно бесконечно ныть, сливая любой негатив — пока будут силы, Муза будет делать всё, чтобы вы как можно скорее могли вернуться к работе. Но хуже то, что Муза будет продолжать и когда силы закончатся. До тех пор, пока… Ну, или пока вы её ни остановите.

Музы забывают есть и пить, не проходят периодические медицинские осмотры, даже имея для этого очень серьёзные основания, и так далее. Следить за всем этим и многим другим придётся тоже вам.