– Да что толку игнорировать факты? – воскликнул я. – Джон, ты влюблен в Рей по уши, и я тоже. Дерзай и защищайся!

И я невольно улыбнулся ему. Приятный парень!

Рэй ничуть не встревожилась; на ее лице отразилось искреннее облегчение. Что касается Джонни, то он на мгновение опешил, затем, как обычно, ухмыльнулся, потянулся за бутербродом и после мрачного представления о том, что отравил его из воображаемого пузырька, бесхитростно протянул его мне.

– Когда мы поженимся, Рэй? – бесстрастно спросил он, не обращая на меня внимания. Мы все нервно переглянулись, и я увидел, каких усилий ему это стоило. Что касается меня, то я не мог сдержать бешеного стука своего сердца, и я знаю, что мое лицо побледнело и напряглось, пока я ждал ответа Рей.

Девушка смотрела на снег, на мгновение улыбнувшись, а затем став очень серьезной и строгой. Но когда она заговорила, то была очень спокойна.

– Если это решит дело, я выйду за вас обоих, – заявила она, – хотя это будет противоречить абсолютно всему. Дело в том, что я еще не все решила. Я хочу выйти замуж, и это будет один из вас двоих, но кто именно, я бы хотела, чтобы за меня решил кто-нибудь другой.

– Я сам за вас решу, – провозгласил я.

Но она покачала головой.

– Вы предвзяты. Я почти заранее могу сказать, что вы решите. Нет, решать, конечно, мне. Я чувствую себя, как та девушка из сказки, которая так долго тянула с выбором, что в конце концов каждый из женихов устал ждать и женился на другой девушке. Я боюсь не решиться, боюсь, что меня бросят.

Джон нетерпеливо вмешался:

– Я дам тебе опцион на следующие сорок лет.

Но Рэй ему отказала.

– Вы захотите, чтобы я отдала за этот опцион поцелуй, – и она слегка покраснела.

Затем она замолчала на несколько минут. Когда она снова заговорила, то сказала:

– Боб, я знаю тебя почти всю свою жизнь. Если что и можно унаследовать, так это то, что у тебя есть. Ты добился несомненного успеха в своей работе и являешься большой гордостью Содружества. Но сама неуклонность твоего развития тормозит тебя, тебе нелегко продвигаться вперед. Твоя сдержанность и достоинство, сохраняя значительную силу, делают тебя менее понятным, чем Джон.

– Я знаю его только с прошлого лета, но он мне очень нравится.

Она немного покраснела, но все же легко улыбнулась и продолжила:

– О, сотни девушек сказали бы то же самое. Вы очень легко нравитесь. Вы такой откровенный и непосредственный, полный жизни и энергии. Я часто удивлялась, что какая-нибудь бойкая девчонка не подцепила тебя, когда ты был совсем юным.

Это несколько обескуражило Джонни, но Рэй продолжала:

– В то же время вы добились успеха. Вы даже более известны в своей области, чем Боб, но, конечно, его работа более незаменима. Я снова и снова прохожу по этой теме и не могу принять решение. Я прекрасно понимаю – это выглядит очень эгоистично, что я так выбираю, но девушка должна делать все, что может, не из-за собственной гордыни, а ради того, что она хочет сделать для своих детей.

И когда она это говорила, то смотрела нам прямо в глаза и не краснела.

Мы надолго замолчали, и я живо представил себе подобную ситуацию в древности. Невозможно! – заявили бы вы, живя четыреста лет назад; невозможно, чтобы девушка с чистой совестью любила не одного мужчину. Вы бы говорили о "великой страсти" и объявили бы Рей безнравственной. Но сегодня мы знаем, что страсть – это в значительной степени вопрос целесообразности. Разум доминирует.

Я сказал:

– Джон Бэбкок, отныне мы – злейшие, лютые соперники.

Я мрачно посмотрел на него; он свирепо уставился на меня. Я продолжал:

– Рэй выйдет замуж за того из нас, кто приложит больше усилий в течение ближайших двух-трех лет, согласен?

Она вопросительно посмотрела на Джона, и он энергично кивнул.

– Тогда пришло время рассказать тебе кое-что новое. У меня тоже скоро будет интересный сюрприз.

И они посмотрели на меня с живым интересом.

– Не будем просить Джонни раскрыть свое изобретение, пока он сам не соберется с мыслями; хотя едва ли возможно, что у кого-то из нас есть такая же задумка. Вы предлагаете решить проблему нехватки продовольствия? Я тоже.

Рэй подскочила от восторга.

– Что ж, теперь у нас есть "рабочая основа". Я выйду замуж за того, кто сделает больше всего для предотвращения голода, согласны?

Она в восторге рассмеялась.

– Это справедливо. Но я буду очень гордой женой!

А потом добавила:

– А в данный момент – самодовольным сопрано.

Первые хлопья снега резко прервали дальнейший разговор. Мы поспешили в дом и там спокойно провели вечер, пока за окном бушевала буря; затем поспали несколько часов и поднялись перед рассветом. Мы позавтракали и к тому времени, когда стало достаточно светло, чтобы лететь сквозь снег, были готовы к старту.

Рэй не стала упоминать о наших разногласиях, а молча смотрела, как мы облачаемся в куртки. Затем она подошла к двери, очень скромно поцеловала нас, сначала Джона, потом меня, и, не сказав ничего, кроме своего причудливого калифорнийского "Адиос, сеньоры", доверчиво улыбнулась нам и тихо закрыла за нами дверь.

Мы пошли к своим машинам. Мне было очень жаль уходить, и я посмотрел на Джонни. Его лицо было совершенно загадочным. Вдруг он поднял голову и протянул руку.

– Удачи, Боб, – пробормотал он, и я крепко сжал его руку, желая ему того же. Никогда еще соперники не были так дружелюбны.