И то, как она искренне улыбалась мне сейчас казалось игрой с её стороны. И эти поцелуи в обе щёчки и её восторг, меня не убедили.

Из-за Пашкиной спины в комнату стал просачиваться народ. Гости заполняли пространство вокруг смехом, шутками и радостным гомоном. Хлопали пробки открывающегося шампанского, звенели бокалы, все говорили разом, шумно и разноголосо.

Дальше день стал похож на безумную, сорвавшуюся с тормозов весёлую карусель. События летели одно за другим, сливаясь в бесконечную, пёструю ленту иногда на мгновение прерывающуюся вспышками фотоаппарата в руках какого-то заплесневелого мужичка.

Выходя из подъезда, мы попали под самый настоящий дождь из риса, мелких монет и конфет, которыми нас щедро посыпали наши мамы и гости. "Совет да любовь!" летели пожелания со всех сторон. Соседская ребятня с восторженными визгами бросилась подбирать медяки и деньги покрупнее, местные старушки крестили нас и улыбаясь шептали свои пожелания и молитвы, любопытствующая молодёжь с завистью и интересом рассматривала нас и тут же обсуждала. Свадьба в городке всегда была отдельным событием, и автомобильные гудки свадебных кортежей собирали толпы зевак. Будет потом о чём посудачить – посплетничать местным кумушкам.

– Паша, откуда фотограф? – смеялась я, усаживаясь в украшенную лентами и шарами машину.

– Я готовился. – значительно приподнял соболиную бровь Пашка и, не выдержав, тоже засмеялся.

– А кукла на капоте? Господи, где ты её нашёл? – всеобщее праздничное настроение захватывало и меня. – Ленты эти, шары? Откуда?

– Говорю же – готовился! – довольно улыбался Пашка, радуясь моему искреннему удивлению. – Фотограф отличный. Пьёт только, но дело своё знает. Мне его друг посоветовал. Куклу и ленты мама привезла. И розы тоже. Летела самолётом, чтобы поскорее добраться. Шары мы с парнями всё утро надували.

– С ума сойти! – смеялась я, стряхивая запутавшуюся в его волосах рисинку.

ЗАГС, невероятной высоты начёс на голове регистраторши в велюровом костюме, наше поочерёдное "да" и тоненькое золотое колечко на пальце, которое я с любопытством рассматривала. Своё первое обручальное кольцо я сдала в ломбард ещё в девяностых, когда нужно было собирать Серёжку в первый класс.

Потом поездка по городу. Традиционное посещение площади Ленина с памятником ему же, мы единогласно отменили и поехали на набережную фотографироваться на фоне Волги и круизных теплоходов, стоявших у причалов.

Шумное застолье с тостами, поздравлениями и пожеланиями взаимной любви на всю жизнь, терпения и множества детишек. Крики "горько" и наши с Пашкой слишком скромные поцелуи к великому разочарованию и смеху гостей.

Проводы молодых на первую брачную ночь повторились с точностью до последних деталей. С намёками, и шутливыми наставлениями под аккомпанемент нескромных частушек.

И только оставшись, наконец-то, вдвоём в тёмном салоне такси, мы смогли облегчённо вздохнуть. Сумасшедший день подходил к концу.

В квартиру Пашка занёс смеющуюся меня на руках.

– В этот раз сделаем всё как положено. – прокомментировал он, подхватывая меня, как пушинку, на руки. Я крепко обняла Пашку за шею и положила голову ему на плечо. Это был красивый обычай, но хоть ты тресни, всё происходящее воспринималось мной как игра. И мне, почему-то, очень хотелось поиграть в неё ещё немного.

Пашка аккуратно поставил меня на ноги, пошарил, в темноте прихожей, по стене в поиске выключателя.

– Не включай! – мне хотелось ещё немного сохранить настроение игры и праздника. Казалось, вспыхни сейчас электричество, и волшебство момента исчезнет, растает, растворится в ярком освещении люстры.

Паша замер, а я в тесной полутьме прихожей положила руку на его грудь. Слушала его дыхание, учащённый стук сердца, запах мужского парфюма.

– Юла, – внезапно осевшим голосом прохрипел Паша, накрывая мою ладошку своей. – Ты сводишь меня с ума. Я боюсь не сдержаться и взять тебя прямо здесь.

Я улыбнулась, но немного отстранилась от него. Секс в прихожей сегодня не входил в мои планы.

– Пойдём. – Пашка взял меня за руку и повёл в спальню.

– Можно я ночник включу? Очень хочу посмотреть на тебя ещё раз. Ты сегодня невероятно красивая, Юль. – он оставил меня посередине комнаты, а сам пошёл к прикроватной тумбочке, на которой стояла настольная лампа с абажуром и щёлкнул кнопкой включателя.

Приглушённый свет не смог разогнать темноту в углах комнаты, но позволил рассмотреть жгучий взгляд, сосредоточено сжатые губы, перекатывающиеся под белоснежной тканью рубашки мышцы на груди и подрагивающие пальцы.