– А какая у тебя была специальность? – Пашка протянул руку, заправил мне за ушко выбившуюся прядь и с любопытством посмотрел на меня. Ему было интересно всё, вся моя прошлая жизнь.

– Технолог рыбного производства. – и глядя на его скептически приподнятую бровь и улыбку, засмеялась. – Ну это была самая невостребованная специальность, туда почти не было конкурса при поступлении. Ты же помнишь, что отличницей я не была?

В прошлом я всё-таки окончила институт. Отучилась на вечерне-заочном отделении. Так нам с мамой было удобнее приглядывать за Серёжкой.

– Ты работала на рыбзаводе? – неверяще и даже сочувственно смотрел на меня Пашка.

– Пока я окончила институт, все рыбзаводы уже развалились. Так что нет. По специальности я не работала. – я поджала под себя ногу, устраиваясь поудобнее и разворачиваясь лицом к сидящему рядом мужу. – И сейчас я точно не хочу учиться на технолога.

– А куда пойдёшь? Может, в мед или в пед?

В нашем городе, кроме мореходного училища, куда принимали только парней, было ещё три института. Медицинский, педагогический и институт рыбного хозяйства. Ну и консерватория, но это совсем не про меня.

Я в задумчивости почесала нос. И правда, куда пойти учиться? Не в медицинский же. И не в педагогический.

– Юль, а кем ты мечтала стать? – неожиданный вопрос застал врасплох. Я рассеянно захлопала глазами, глядя в заинтересованное лицо Паши. И правда, кем я мечтала стать? Ведь наверняка когда-то мечтала. Но совсем не помнила об этом.

– Юла, ты так глубоко задумалась, что мне уже стало страшно. – посмеиваясь Пашка поднял руки в шутливом умоляющем жесте. – Только не говори, что мечтала стать космонавтов или актрисой.

Я фыркнула в ответ. Не знаю я, кем хочу стать. Лет двадцать не задумывалась уже.

– Ты же понимаешь, что это бесперспективные профессии в ближайшем будущем? Всё развалится. И космос, и кинематограф.

– И что теперь? Учится на экономиста или юриста? – я возразила из чистого упрямства. – Мама всю жизнь бухгалтером корпела. Я скучнее и зануднее работы не представляю.

– Юрист неплохо, конечно, но необязательно. Зарабатывать деньги буду я, а ты выбери себе занятие по душе.

– Актрисой? – подначивала я с самым серьёзным видом. Никогда не мечтала об этой профессии, но удержаться от шуточек не получилось.

– Ну если хочешь, можешь актрисой. – неохотно согласился Пашка. – А можешь совсем не работать. Я сумею прокормить нас.

– А если бросишь меня, я как жить буду? А если в сорок бросишь, или в пятьдесят? Найдёшь двух по двадцать. И прости-прощай, любовь всей моей жизни!

Ага! Прямо сейчас! Разбежалась! Нашёл дурочку. Доверить своё будущее благополучие ему?

– Я же сказал, что не брошу. – насупился, нахмурил брови свои соболиные. – Юля, прекращай!

Пашка сердился, я злилась. Вот так, зачастую из малейшей искры у нас разгорались ссоры. Я дулась в углу, а Пашка уходил заниматься какими-нибудь домашними делами. На удивление он оказался очень приспособленным к бытовым заботам. Мыл полы и посуду. Запросто мог затеять стирку в старенькой стиральной машине. И очень вкусно готовил. Не делил домашнюю работу на мужскую и женскую. Без проблем мог перегладить постельное бельё или мои блузки и платья. А я, глядя на него со стареньким утюгом в руках, не могла долго обижаться. Кто может устоять от вида полураздетого атлета со шваброй в руках или пекущего блины и ловко переворачивающего их на сковороде?

* * *

– Юль, ты не беременна случайно? – вопрос мамы застал меня, с аппетитом поедающую хрустящий огурец, врасплох. Я с удивлением покрутила малосольный огурчик, рассматривая его со всех сторон. Вкусно же просто!

– Нет, мам. Не беременна.

– Вы бы повременили с ребёночком. Пожили для себя. Не спешите. – мама пыталась делать вид, что это просто случайный разговор. Отвернулась к плите, на которой закипал чайник.

– В чём дело, мам? Ты не хочешь внука? – я отодвинула подальше от себя миску с огурцами, одуряюще вкусно пахнущими свежим укропом и чесночком.

– Подумала, рано вам. – пожала мама плечами, не поворачиваясь ко мне. – Вы молодые совсем. Паша ещё учится. Да и тебе в этом году опять попробовать поступить надо. Не ко времени пока детки.

– Ма-а-м? Ну-ка посмотри на меня.

– Ну что? – мама как-то устало и удручённо вздохнула и повернулась.

– Что случилось? С чего такие разговоры? – наседала я.

– Да ничего не случилось, Юль. Так просто, подумала, что не спешить бы вам с ребёнком.

Она суетливо разливала кипяток по чашкам. Гремела крышечкой заварного чайника. Дёргаными движениями достала чайные ложки из выдвижного ящика шкафчика. Я не сводила с неё требовательного взгляда.

– Ну что ты так на меня смотришь? Пей чай, пока горячий. – пододвинула она ко мне сахарницу. – Сахар клади, или вот, конфеты у меня есть. Остались со свадьбы.

– Говори, о чём думаешь. Что не так, мам?

Я смотрела на её поджатые губы, на нахмуренные брови.

– Признавайся, что хотела сказать?

– Я тебе уже не раз об этом говорила, Юль. Чем тебе наши парни не нравились? Простые, работящие, из знакомых семей. Мы все тут друг друга знаем! А Павел твой...

– Что Павел? – как тогда, так и сейчас уступать я не собиралась. – Чем Паша мой не угодил?