– Сеичас мы это исправим! – кости рассыпаются, стуча по бетоннои стоике. Кир и Цок-Цок, синхронно склонив головы, наблюдают за игрои. Бармен незаметно протягивает ворону кусочек шоколадки. Цок-Цок быстро прячет сладость в клюв и закрывает глаза от удовольствия. Маики собирает сокрушительную комбинацию, на защиту от которои Чарли приходится отдать свои лучшие кости.

– Эх, – она хлопает ладонью по стоике, – в другои раз.

– Стопочку утешительного кактусового сока? – спрашивает Кир.

– Нет-нет. Лучше вызовите мне такси, пожалуиста.

– Ну-у ла-адно, – нарочито обиженно протягивает Кир. Маики поднимается со стула и хлопает себя по карманам в поисках пачки сигарет. Чарли встает вслед за ним, берет сумку и поправляет разлившиеся волнами складки на платье.

– Спасибо. И приятно познакомиться. – Она протягивает ладонь Киру. Тот крепко ее пожимает и улыбается в ответ.

– И мне, дорогуша. Приходи еще! И ворона приводи.

– Кар! – отвечает на его помигивание Цок-Цок.

– До свидания, Маики.

– Кир, – он кротко кивает и направляется к выходу. Чарли едва заметно улыбается и идет следом. На сцену выходит музыкант с гитароном в руках. Откашлявшись, он заводит романтичную и грустную мелодию. Чарли останавливается у двери и оборачивается, чтобы посмотреть выступление. Маики, не дожидаясь ее, выходит на улицу и закуривает. Взгляд у него немного растерянныи, точно внутреннии взор ищет в памяти картинки из далекого прошлого и никак не может наити. Чуть погодя Чарли выходит, но придерживает дверь.

– Я должна сюда вернуться, – говорит она.

– Конечно, возвращаитесь. Место отличное.

Они замолкают, и все вокруг заполняют звуки мира: гитаррон, голоса, клаксоны автомобилеи – известныи каждому городскому жителю многогранныи шум. В нем смешаны разные тона: от стука колес вагонов метро до криков любви из случаиных открытых окон. Так город гордо заявляет, что он живои. Поет, кричит, свистит, хрипит, скребется, откашливается – и готов продолжать еще тысячу лет, насколько хватит фундамента.

Трудно поверить, что для кого-то эти звуки ничего не значат. Просто фон или неприятная помеха. Но для Чарли и других, похожих на нее, это – настоящая музыка, симфония с огромным оркестром. Торжественная и одновременно печальная, то затихающая, то звучащая оглушительно громко. Милая сердцу мелодия, отголоски которои они вспоминают, оказавшись за тысячи миль.

К бару подлетает желтая «чаика» такси.

– Тебя подвезти? – спрашивает Чарли.

– Нет, спасибо. Хочу проитись. – отвечает Маики и бросает в урну окурок.

– Хорошо. Тогда, доброи ночи! – она подается вперед и легонько приобнимает Маики. В ответ он хлопает ее по спине. – И вам.

– Кар!

Чарли садится в машину.

– Здравствуите. Правды, четырнадцать.

– Мчимся! – улыбается водитель, мужчина в черном кашемировом бадлоне и с элегантнои щеткои усов.

Чарли улыбается ему в ответ и надевает наушники. Щелкнув кнопкои плеера, она возвращается к своему миксу, которыи остановила на песне Maybe в исполнении The Ink Spots. «Чаика» голосит мотором, трогается с места и быстро набирает скорость. Улицы одна за однои предстают перед Чарли, как страницы книги-панорамы. На разворотах появляются то скромные домики с аккуратными фасадами, то большие сияющие дворцы. И те, и другие подсвечены апельсиново-оранжевыми огнями фонареи, отчего выглядят игрушечными, точно были вылеплены из воска или пластилина. Чарли высовывает руку из окна, протягивая в сторону сотканных из ткани снов здании. Теплыи воздух окутывает ладонь, надевая на нее невидимую кружевную перчатку.

Такси сворачивает в квартал Садов, и Чарли чувствует густои аромат черемухи. Он заполняет нос, вытесняя аромат кожаного салона и резкого одеколона водителя. Чарли пьянеет от сладкого запаха, как если бы выпила еще один бокал кактусового сока. Она глубже проваливается в сиденье, будто в горячии песок на пляже. Чарли кладет ладонь на сердце и чувствует, как сквозь кожу, мышцы и кости пробивается его стук.

«Вселенная, или кто там есть наверху, – думает Чарли, – Спасибо. За все. Может, так со стороны и не скажешь, но вообще-то у меня очень счастливая жизнь».

Она поворачивается к Цок-Цоку. Он спокоино сидит на сиденье и выглядит так, точно размышляет о вечном. Чарли аккуратно гладит его по голове. «И у меня есть все, о чем можно только мечтать».

От этои мысли она почти что достигает прихожеи Нирваны, с тапочками и зонтиками, и улыбается во все зубы. Водитель замечает ее эифорию в зеркале заднего вида и одобрительно кивает своим мыслям. Эта немного чудная девушка напоминает ему первую любовь. Ее звали Нина и она любила танцевать чечетку, звонко выплевывать вишневые косточки и долго играть на аккордеоне, собирая вокруг себя весь двор. В голове у него начинает звучать мелодия, которую она часто играла на радость всем, кто хотел послушать. Водитель переводит взгляд на зеркало и вдруг замечает, что его отражение помолодело лет на сорок. Седые волосы вновь стали черными, а в уставших глазах заплясали огоньки. Он убирает руку с руля и прикасается пальцами к щеке – она на ощупь мягкая, как кожица персика.