– Хватит! – Голдин отрезал резче, чем собирался, но тут же выдохнул и взял себя в руки. – Извини.

Настя тоже вздохнула и закусила губу. Она всегда делала так, когда нервничала.

– Надеюсь, ты придумаешь что–нибудь, – с ноткой печали произнесла она.

Проблемы с коллекцией сказывались на всех: необходимо было давно начать репетировать, закупить ткани, утвердить модели, отчитаться перед организаторами показа. Промедление затягивало весь процесс и означало, что работать придётся в режиме нон–стоп и буквально ночевать в Доме моды.

Пара некоторое время посидела в молчании, прервали которое звуки уведомлений телефона Насти. Взглянув на них, она опешила.

– Ваня…

Голдин не ответил. Но вид у него стал озадаченным. Он знал, что означает такая реакция Насти – ничего хорошего.

– Одна модель выбывает из группы на время показа, вторая под вопросом.

– Что?!

– Марина сломала ногу вчера ночью. Одному Богу известно куда она шла. А Жанна сейчас в больнице с подозрением на аппендицит.

– Твою ж … – после этого последовали непристойные ругательства и возмущения, сопровождаемые размышлениями об отсутствии ответственности в части пищевого поведения и зрения во время ходьбы по оледенелым тротуарам, на которые Настя отвечала молчаливыми кивками. Голдин вскочил и заходил по комнате, его переполняла злость. Крича, он махал руками и весь раскраснелся подобно болгарскому перцу во время самой спелой части его жизни. Только этого сейчас не хватало! Главное платье не готово, времени нет, ещё и модели подводят. Вот тебе и золотая группа… В итоге возмущения превратились в отчаяние – нужно было как–то выходить из бедственного положения, но как будто сама судьба отталкивала его от заветной цели. Модельер грузно плюхнулся в своё кресло и потер лоб. Как после шторма наступает штиль, после сотрясания воздуха пришло угрюмое молчание. Тяжёлый спёртый воздух кабинета, казалось, стал ещё плотнее, жёлтый свет лампочек в состаренной люстре словно приобрёл голос и жужжал, гудел, раздражал.

– Хочешь чаю? – наконец вымолвил Иван.

– Только если с коньяком, – отозвалась Настя.

Голдин усмехнулся.

– Этого не обещаю, но покрепче заварю.

Он поднялся с мягкого кресла и прошёл в дальний конец кабинета к кофейному столику. Руки сами знали, какой чай любит Настя – очень крепкий, даже горький чёрный чай с двумя щедрыми ложками сахара. Вскоре напиток был готов и дымился в такой же фарфоровой чашке, что и у Голдина. Чаепитие заставило немного отвлечься от неприятного разговора и приступить к принятию экстренных мер.

Женя снова задремал. Ему привиделся какой–то странный сон, в котором посуда сама кружилась в воздухе, расставляясь по столу. Вилки, ложки и пакетики чая парили на салфетках, перебрасывая друг другу кубики сахара, деловитый чайник пытался остановить их, но не имел в этом особого успеха. «Что за бред?» – подумал было Протасов, но не смог внести в сновидение свои коррективы, потому был вынужден наблюдать за шалостями посуды дальше. На самом деле это Вика копошилась на кухне, гремя тарелками и чашками. Послышался щелчок чайника – у сестры всё было готово. За дверью раздался стук каблуков, а затем воздух пронзил громкий дверной звонок. Гостья пришла.

Вика поспешила открыть дверь, встречая заснеженную Лию, с порога начавшую свой сбивчивый рассказ.

– На улице прямо настоящая зима! Снегу навалило целые сугробы, и он всё ещё идёт!

Адлер всучила Вике пакеты из «Буше», встряхнула свою шубу, и мелкие брызги рассыпались дождём на блестящий белый ламинат.

– Лия! Я только вчера помыла полы! – нахмурилась Вика, относя пакеты с заветным завтраком на кухню. – Дам тебе тряпку, будешь сама всё вытирать.

– Извини, – рассмеялась Адлер, – сейчас ещё с сапог натечёт, но я успею убежать до момента, когда ты это заметишь.

– Ага, конечно. Здесь и так хватает любителя не отряхивать ноги. Женя! Ты где?

Парень проснулся, и кухонная утварь наконец прекратила свои баталии. Он оделся ранее и прикорнул на диване, свернувшись в неестественной позе.

– Здесь я, уже встаю…

– Здравствуй, Женя, – шепнула Лия, заглянув в комнату и умилившись заспанному выражению лица и всклокоченной чёрной шевелюре, – я принесла тебе круассан с солёной карамелью.

Парень расплылся в улыбке и сладко потянулся. Что может быть лучше свежего, хрустящего круассана с утра пораньше? Ещё и из рук такой внимательной дамы.

– Здравствуй, – зевая, пробормотал он, но Адлер уже скрылась за дверьми кухни.

Парень с трудом поднялся с дивана и потопал к девочкам, по пути разминая спину. На кухне его уже ждала кружка дымящегося чая и указанное кушанье. Он без промедлений ухватил заветную выпечку и с наслаждением откусил. Приятный хруст взбодрил сознание, круассан оказался ещё тёплым. Хорошо, что пекарня находится через пару домов, и Лия не успела заморозить завтрак на холодном воздухе.

– Так что за дела у тебя были в субботу утром? – жуя, отчего еле различимо спросил Женя.

– Ох, совсем забыла! Для начала я приглашаю вас к себе на Новый год, хочу закатить небольшую тусовку на 9 человек, с горой разной еды, конкурсами, подарками!

Вика и Женя переглянулись.

– Только не говорите, что собрались домой. Нет! Нет, нет!

– К сожалению да, – Вика старалась говорить как можно более успокаивающе, зная о маниакальной любви Лии планировать каждый шаг. – Мы бы с удовольствием пришли, но семья ждёт нас на праздники.

– Ребята, ну пожалуйста, вы чего, какой Магадан? Что вам там делать?