Хотя, чем ближе была полночь, тем больше я в этом сомневалась. Ветер значительно усилился. Деревья вокруг нас возмущенно шумели листвой и жалобно ныли, когда их стволы кренились к самой земле. Правый затих, спрятавшись в корзинку, и даже беспокойный Четвертый, который всю дорогу норовил вылезти из-под дядьки и обследовать округу, замер.

Я очень боялась за Сеньку... он-то сейчас посреди степи. Если что ему будет не укрыться, и не спрятаться. И за себя тоже боялась. Если это такая же Буря, как так, в которую мы попали с Борисом, то никакая телега меня не защитит.

Сколько времени прошло с полуночи, я не знала. Ветер стал еще сильнее, телега надо мной слегка приподнималась и падала, словно хотела погрести меня под своими обломками. Если бы не деревья вокруг, она давно бы улетела, оставив меня без крыши над головой. Я прижалась к земле крепко обнимая корзинку с Правым и Четвертым. Мешок в провизией давно укатился куда-то в кусты. Но я даже не пыталась его остановить. Лучше поголодать денек, чем рискнуть собой или гурлинками.

С каждым часом раскаты грома становились все ближе. Я уже видела в небе, проглядывающим сквозь мечущиеся кроны деревьев отсветы молнии. Еще немного и гроза накроет лесок, в котором мы спрятались.

Громкий стон, раздавшийся за моей спиной, заставил в ужасе закрыть глаза. Одно из деревьев не выдержало напора ветра, с треском переломилось и рухнуло прямо на нас. Телега разлетелась вдребезги... Упавшее дерево наотмашь хлестнуло меня ветвями по спине, обжигая острой болью. Если бы я могла кричать, то закричала бы. К счастью, удар пришелся вскользь, и несмотря на оглушающую боль я знала, со мной все в порядке. Я цела... И по прежнему лежу под деревом, зажмурившись от ужаса и сжавшись в комочек. И даже Правый, под крылом которого прятался Четвертый, все еще вместе со мной... Их корзинка тоже давно улетела. Чтобы меня не унесло, я привязала себя за веревкой к стволу дерева, а из одеяла сделала подобие кенгурушки, в которой мамы носят детей, и спрятала там гурлинок.

Я уже сто раз пожалела, что пошла на поводу у Сеньки и согласилась поехать с ним вызволять Лизу. Выходит я и ее не спасла, и Сеньку потеряла, и рисковала сама остаться в этом лесочке навеки.

Вспышка молнии разрезала темное небо прямо над моей головой. Следом оглушающе загремел гром. Я закричала и закрыла ладонями уши. На мгновение мне показалось ,что барабанные перепонки не выдержат этого грохота и лопнут. Я уже почти чувствовала, как из ушей потекла теплая кровь, смешиваясь с струями дождя, который хлынул с неба, в один миг промочив мою одежду до нитки.

А потом внезапно все прекратилось. Исчез шум, стих ветер, и даже дождь перестал... Я какое-то время лежала без движения, чутко прислушиваясь к звенящей, неестественной тишине. Тут явно что-то было не так. Буря не могла утихнуть так быстро. Осторожно открыла глаза и приподняла голову, чтобы осмотреться.

Надо мной безмолвно бились об невидимую преграду ветки поваленного дерева. Ветер не стих, напротив, еще больше усилился. Молнии сверкали почти без остановки, разрывая ночное небо в клочья. Вот только грома я совсем не слышала. Дождь лил, как из ведра, и скатывался сплошным потоком, обозначая границу, отделяющую меня от стихии...

Я сразу поняла, что это такое. Магический купол. Сердце замерло. Единственный человек, который мог бы это сделать, находился слишком далеко... или нет?

Сверкающие молнии очертили темный силуэт человека, стоявшего между деревьями. Впрочем, я могла ошибиться, это могли быть просто резко очерченные тени каких-нибудь кустов... Но нет, в какой-то момент, между вспышками, я его потеряла. Силуэт исчез, но тут же появился совсем рядом.

Это был Борис... Но больше всего меня удивило не то, что он появился здесь, за много километров от нашего дома, а то, каким он был. Не знаю, как мне удалось это увидеть, все же стоял он не особенно близко, а потоки воды искажали пространство, но в его глазах не было разума. Там буйствовала стихия, не хуже той, что бушевала сейчас за стенками магического купола.

Его губы были плотно сжаты, щеки ввалились, обозначив кости черепа. Короткие волосы на голове стояли дыбом, отчего его вид был еще страшнее. Но больше всего ужаса внушал длинный плащ трепетавший за спиной моего мужа... Он был такой огромный, что, казалось, закачивался где-то очень далеко, за горизонтом.

Я сидела на земле, прижимая к себе гурлинок и во все глаза смотрела на того, в кого превратился мой муж...

Он медленно двигался в мою сторону. И чем ближе он подходил, тем спокойнее становилось вокруг. Стих ветер. Дерево перестало биться в невидимую преграду и устало застыло. Дождь прекратился как по мановению волшебной палочки, и теперь я видела все происходящее так, словно между мной и всем остальным миром ничего не было.

Борис подошел совсем близко и протянул руку. Магический купол лопнул с тонким, пронзительным писком, который еще долго отдавался в ушах. Мне было страшно. Раз уж мой муж сумел каким-то образом преодолеть за несколько часов путь, который мы проделали за весь день, значит он был очень зол. Я не знала, что он со мной сделает. И боялась.

Он застыл, внимательно глядя на меня черными провалами глаз. Как будто бы гипнотизировал. Я, замирая от ужаса, смотрела на него и не знала, как поступить. Тот, кто стоял передо мной, меньше всего напоминал человека. Это была сама Тьма. Та, в которой нет ни капли света. Та, которая чернее ночи. Та, которая внушала живым тот самый подсознательный ужас, о котором говорил Борис, рассказывая о Ней.