— Хорошо, — не стала спорить девушка, согласно кивнув.

Граф подхватил свою миледи под руку и повел вниз, по улице, разглядывая различные витрины и вывески. Женевьева молчала, с интересом впитывая в себя городскую жизнь чужой планеты. Все было ярким, праздничным, но в то же время по-своему элегантным.

— О, кажется, нам сюда, — заприметила девушка стеклянную витрину с различными керамическими вазами и сосудами, покрытые цветной глазурью.

Теон помог открыть дверь, пропуская жену внутрь гончарной лавки.

Их обдало жаром печки. Лавка выглядела занятно. Освещение было не яркое, но его хватало, чтобы разглядеть замысловатые формы и узоры многочисленных предметов посуды. Графиня охнула от восторга. Теон приветливо кивнул хозяину небольшого магазина и снова перевел взгляд на жену. Та задумчиво убрала за ухо мешающую ей черную прядь длинных волос и склонила голову на бок. Горшок напоминал фиолетовую супницу, только без ручек. Цветок бы выглядел в нем очень эффектно. Но если понадобится пересадка, его придется разбить. Она тихо вздохнула и сложила руки за спиной, направляясь дальше вдоль витрин. Вскоре ее взгляд выхватил нужную форму: зауженную снизу и расширяющуюся к верху. Женевьева развернулась в поисках мастера и тихо спросила:

— Добрый день, а можно взять этот горшок?

Усатый мужчина с веселыми глазами радушно улыбнулся, и кивнул:

— Конечно, леди. Все, что здесь представлено можно купить.

Она аккуратно взяла горшок с полки и пошла к мужчине.

— А у вас есть еще такие горшки?

— Нет. Они особо не пользуются спросом, но если хотите, я изготовлю их для вас.

— О, это было бы чудесно, — графиня Майори перевела взгляд на мужа, беззвучно прося, чтобы тот оплатил покупку.

— Сколько Вам нужно таких сосудов? — решил уточнить торговец.

— Ммм, — задумчиво протянула девушка, пока Теон расплачивался, — Давайте несколько крупных, раза в два больше, чем этот, несколько как этот, и с десяток маленьких.

— Куда тебе столько? — посмеялся граф, оставляя мастеру предоплату за заказ.

Женевьева непринужденно пожала плечами:

— У меня дома было гораздо больше.

— Миледи, для чего Вам такие горшки, — удивился хозяин гончарной лавки.

— Я хочу посадить в них растения, — улыбнулась девушка.

Теон тихо присвистнул:

— Значит, ты любишь цветы?

— Очень, — подтвердила она.

Мужчина с интересом наблюдал за семейной парой, граф забрал у жены из рук горшок, тихо отметив, что тот тяжелый, и посетовал:

— Чем тебя сад не устраивает?

— Сами же говорили, что зимой дуют холодные ветра, и садом не насладишься, — возмутилась она.

— Ты права, зимой он и правда представляет из себя унылое зрелище, — согласился граф и перевел взгляд на любопытствующего мужчину, — когда будет готов заказ?

— Мне понадобиться около недели.

— Замечательно, — благодарно кивнул граф и задумался, кажется, он заражается от Женевьевы излишними хорошими манерами.

— Леди, не сочтите за наглость, но не могли бы Вы мне как-нибудь показать, что у Вас из этого получится? — обратился хозяин лавки к своей покупательнице.

— О, если у меня выйдет, то я могу подарить вам один, думаю, он украсит вашу лавку, — улыбнулась она.

— О, нет-нет, тогда я сделаю дополнительно еще один горшок для себя, — запротестовал мастер.

— Хорошо, вы любите гортензии? — улыбнулась девушка.

— Гортензии? — растерянно спросил мужчина.

— Понятно, — тихо посмеялась графиня, — тогда просто сделайте еще один большой горшок.

— Хорошо, миледи, — н снова расплылся в улыбке, — спасибо Вам и хорошего дня.

— О, спасибо, Вам тоже, — выдохнула она с улыбкой, в то время как Теон буркнул свое «До свидания» и уже тащил жену к выходу.

— Ты чего? — с тихим смехом спросила она, когда они уже стояли на крыльце лавки.

— Боюсь, что скоро придется устраивать дуэли, — проворчал он.

— Дуэли? — ее глаза округлились от удивления, — Нет-нет-нет, даже не вздумай.

— Ты против? — вдруг весело улыбнулся он.

— Конечно, — настал черед фыркать Женевьеве.

— Будешь смотреть только на меня? — прищурился граф, спросит тихо, можно даже сказать интимно.

— Какой ты несносный, — возмутилась она и попыталась отнять свой горшок.

— Но-но-но, — возмутился со смехом граф, — тяжелый, сам понесу. Пошли обедать.