Она тяжело выдохнула и серьезно посмотрела на него.

— Понял. Переборщил, — примирительно улыбнулся Теон, не сводя глаз с жены.

Женевьева кивнула и выдохнула:

— Пойдем, с голоду ты такой что ли…

— Какой? — рассмеялся он.

— Несносный! — спустилась она с крыльца гончарной лавки, пропуская миловидную старушку внутрь.

Граф Майори покачал головой и пошел следом за девушкой.

Кто бы сказал ему месяц назад, что он будет ревновать свою жену, он бы его высмеял. А сейчас таскается по лавкам за ней хвостиком и таскает… горшок? Теон мысленно рассмеялся. Парой размашистых шагов он догнал супругу и поравнялся, произнеся:

— Знаешь, я тут знаю одно чудесное укромное место.

— Я полностью доверяю твоему вкусу, — не задумываясь ответила она.

А граф чуть ли не проурчал от удовольствия. Ему доверяют. Это очень приятно.

— Тогда я надеюсь, что тебе там понравится, — он перехватил цветочный горшок одной рукой, а второй взял Женевьеву за руку, утягивая в небольшой переулок, который заканчивался небольшим кафе.

У входа росли лианы, увивая вход, а из самого здания доносилась тихая приятная музыка, которой не было слышно на оживленной улице. Весь вид небольшого здания напомнил девушке новой год: кафе словно с праздничной открытки. Уютное, с большими окнами, за которыми видны свечи, стоящие на столах, украшенных клетчатыми скатертями. Не хватает только хвои и аромата мандаринов.

— Мне уже нравится, — подарила графиня свою улыбку мужу.

На нее смотрели две пары мужских глаз.

— Что?! — возмутилась Женевьева.

По одному она как-то терпела этих закадычных друзей, но вместе.

— Ты нас совсем не слушаешь, — возмутились они хором.

Мужчины сидели в кресле. Точнее, в кресле сидел Теон, а Лайт, Женевьева мысленно сравнила его с коршуном, уселся на одном из подлокотников, подпирая друга своим боком. Девушке хотелось написать подарок королю, а молодые люди увязались за ней в ее мастерскую. Она недоумевала, почему они сегодня оба дома. Вообще, вроде как очередь Теона отправиться на службу, но они почему-то решили, что сегодня им надо допекать ее вдвоем.

— Да слушаю я вас, слушаю, — выдохнула девушка, в очередной раз промывая кисть в банке и набирая желтый цвет акварели.

На бумагу легли мазки. Алый тут же потек в желтый, смешивая, делая плавные переливы, разливаясь, устремляясь на новые красочные территории и живя своей жизнью. Девушка снова окунула кисть в воду и влагой прошлась по бумаге, делая работу воздушной и дышащей, продолжая своё повествование:

— Держаться либо рядом с одним из вас, либо с королем. Амулет не снимать. Собственно, я и не собралась.

Тишину нарушил звук взбаламученной в банке воды.

— Не собиралась что? Держаться рядом с ними? — усмехнулся друг мужа.

— Амулет снимать не собиралась, — сдержала она себя, чтобы ответить тактично.

— Я надеюсь на твою благоразумность, — серьезно заметил верховный маг.

— Ты правда думаешь, что кто-то нападет на меня на балу при короле? — девушка вскинула бровь и вопросительно поглядела на Лайта.

— Да что ты такая спокойная-то, а? — возмутился маг.

Граф Майори тяжело вздохнул: опять эти двое собачатся. И как обычно, на пустом месте. Графиня не унималась:

— Пуганная уже! — Женевьева фыркнула, сдерживая себя от того, чтобы не показать магу язык, все-таки по статусу теперь не положено. Но хотелось. Очень хотелось. А учитывая, что Теон параллельно пытался рассказать ей о правилах этикета.

— Да, фырчать на балу тоже не стоит, — посмеялся граф.

— Знаю, — устало протянула девушка и снова уткнулась в свою работу, чтобы не смотреть на них.

— Похоже мы ее напрягаем, — философски заметил верховный маг.

— Похоже на то, — весело вздохнул глава департамента внутренней безопасности страны.

— Вообще-то я все слышу, — буркнула девушка.

— Да-да, будешь завтра себя так вести, мы сгорим со стыда вместе с королем.

Она посмотрела на них долгим внимательным взглядом, а потом произнесла:

— Я буду паинькой, — и мило улыбнулась, улыбка получилось такой милой, что была похожа на звериный оскал, от нее мужчины невольно шарахнулись назад.

Лайт тихо шепнул на ухо Теону:

— Знаешь, друг, мне кажется, Элизия была не таким уж и плохим вариантом, капризная, конечно, вредная, и скандальная, но эта-то совсем без башенная женщина.

Сначала графиня хотела повториться, что все слышит, но потом решила поиграть в игру мага:

— Правильно. Бойся меня. А лучше домой езжай, а то мало ли, вдруг ночью подушкой придушу.

С невозмутимым видом она продолжила писать зимний пейзаж, который собиралась подарить дедушке. Кисть окуналась в различные краски. Набирая палитру закатного неба.

— Ты посмотри на нее, а с виду сама невинность и благоразумие, завтра на балу такой же будешь? — посмеялся маг.

— Почему бы и нет? — она пожала плечами, — Тебе что-то не нравится? — второй вопрос уже прозвучал скорее, как угроза.