— Прошу, Ма’Ай, не принимай так близко к сердцу мой рассказ, — сказала Ашран, и Ма’Ай с удивлением отметил выступившие на глаза слёзы. — Лучше расскажи, что заставило вас бежать из Белого королевства.

Ма’Ай вздохнул.

— Это я виноват, — признался Ма’Ай. — Моя семья — сыровары. Раз в неделю мы возили сыры на продажу в город. Я не силён в счёте, поэтому со мной в тот день поехала моя сестра Ма’Рта. Так совпало, что в тот день в город пригнали небольшой табун только пойманных рынцев. Они вырвались и понеслись по городу. Выбежали на рыночную площадь. Все кинулись в рассыпную, а Ма’Рта застыла бездвижною статуей. Я был далеко и не знал, как помочь сестре… А потом, сам не знаю, как это произошло. Рынцы вспыхнули горящими факелами и пали на землю.

— Это был первый раз?

Он кивнул.

— Это я сделал, но обвинили Ма’Рту. Я, как трус, боялся признаться, в душе не веря, что на такое способен. Понимаешь, в Белом королевстве для простых людей не дворянского происхождения магия под запретом. Ма’Рту арестовали и готовились отправить в Белый Храм на проверку, а оттуда никто не возвращается. Ма’Рта со Ста’Архом планировали свадьбу. Это было ужасно, — он тяжело вздохнул. — Выручила меня За’Ар. Она предложила организовать побег Ма’Рты и скрыться в Эльфийском лесу.

Он слегка рассмеялся:

— Это покажется тебе забавным, но За’Ар утверждала, что эльфов не существует.

— Почему?

— Сейчас припомню, как она сказала, — улыбнулся Ма’Ай и произнес, подражая За’Ар: — Их никогда никто не видал. Людям всегда нужно во что-то верить: в эльфов, фей, гномов, богов. Если бы не было богини Анкалиме в Белом королевстве, придумали бы, какую другую богиню.

— Правда, забавно, — согласилась Ашран. — А что было потом?

— Потом, мы встретили эльфов, — улыбнулся Ма’Ай и его лицо потемнело. — А затем началась череда необъяснимых вещей. На эльфов напали люди из королевства, обрушивая огненный дождь. Появилась из ниоткуда Шива с Кураном, и мы все перенеслись в какие-то пещеры. Мы долго блуждали в этих пещерах. Там мы и увидели монахов Белого храма. Они служат какому-то ужасному существу, называют его богом. И это не богиня Анкалиме. Нам повезло вырваться. Какая-то магия перенесла нас на летающий город. Там тоже были эльфы, но большие такие, в два твоих роста. Они и отправили нас в Верлиоку.

Ма’Ай закончил говорить и увидел озадаченность Ашран:

— Говоришь, эльфы в два моих роста? — спросила она.

— Да.

— Высшие эльфы, — протянула она. — Я думала, это эльфийские сказки о летающих городах.

Внезапно природа будто взбунтовалась, противясь их откровениям. Налетел сильный ветер, верхушки деревьев недовольно зашумели. Резко похолодало, вынуждая Ма’Айя глубже укутаться в плащ.

— Пахнет дождём, — заметила Ашран, глядя наверх. — Идём, тебе нужно отдохнуть, ты же прошлую ночь практически не спал.

Они быстро собрали остатки ужина и плед. Первым залез в повозку Ма’Ай. Под светом светлячка снял с себя плащ. Мурашки забегали по телу, он поёжился и поспешил расстелить подстилку на дно повозки и разобрать одеяла. Несколько минут спустя в повозку влезла Ашран и завязала завязки тента изнутри.

— Дождь будет сильным, — сказала Ашран.

— Ага, — пробубнил Ма’Ай, стягивая сапоги, и лёг на бок, укрывшись одеялом, активно шевеля пальцами на ногах в попытке согреть их.

Ма’Айю нравилось быть наедине с Ашран. Каждый раз они делились секретами из их жизней. Ему льстило такое доверие к его скромной персоне. Сама жизнь в Белом королевстве рядом с ней казалась ему событиями давно ушедших дней. Верлика больше не томила его. Ашран разукрасила его жизнь чередою событий, пусть не всегда и приятных. Было странно, но сейчас Ашран была для него дорогим «человеком», ниточкой, на которой он балансировал на грани двух жизней — прошлой и настоящей. Ему даже было стыдно, что он позабыл о друзьях в какой-то момент.

Хлынул дождь, барабаня по крыше их укрытия. По верхушкам деревьев с воем принялся гулять ветер. Под аккомпанемент природы зашуршал плащ, и Ашран легла рядом.

Они молчали, но попытки уснуть не увенчались успехом: Ашран то и дело ворочалась, а Ма’Айю было холодно. Помимо этого, его стали одолевать странные мысли, которые за последние месяцы нашли подпитку у разрастающихся чувств.

— Не люблю холод, — пожаловался Ма’Ай и снова пошевелил замерзшими пальцами ног.

— Давай объединим одеяла и ляжем поближе, — предложила Ашран.

Ма’Ай развернулся и приподнялся на локте. Ашран лежала на спине. Он был рад, что к этому времени затушил светлячка и Ашран не видит его некстати покрасневшего лица.

— Да чего ты смущаешься? — улыбнулась Ашран.

Казалось, мрак не был ей помехой, чтобы хорошо считать с лица Ма’Айя эмоции.

— Я не отказывался, — буркнул Ма’Ай.

Они сделали, как предложила Ашран. Теплее не стало. Лишь со стороны Ашран исходило тепло, но придвинуться к ней, Ма’Ай не смел.

— Так не согреешься, — сказала Ашран и повернулась к нему, пододвинулась ближе.

Собравшись с духом, Ма’Ай сделал то же самое и почти уткнулся в лицо напротив. Сердце застучало быстрее, горячая кровь заструилась по венам, заставляя жар плавить сердце. Наверно, не такой должна быть реакция, не так он должен был согреться. Однако совладать со своими мыслями и чувствами Ма’Ай не мог. Глаза Ашран заблестели в темноте манящим его золотом, и он постарался улыбнуться.

— Теплее? — спросила Ашран, и до губ Ма’Айя долетело тепло её дыхания.

— Н-неплохо, — глухо ответил Ма’Ай.