Он долго смотрел, как самолет Эшли вырулил на взлетно-посадочную полосу, взревел двигателями, покатил по бетону и взмыл в красочное вечернее небо, унося ее от опасности, унося от него.

Суббота, 12 июля 2014 года

2 часа 40 минут ночи

Констебль Дин Харрис привычно сидел в неудобном кресле у окна большой, но негостеприимной гостиной и читал при свете явно дорогой настольной лампы, в любое мгновение готовой сверзиться с подоконника, куда он ее поставил. На работавший без звука телевизор полицейский не обращал внимания — он включил его только за компанию, чтобы как-то пережить еще одну одинокую ночь в этом доме, к которому до сих пор не привык.

Узнав, что их коллегу привлекли к делу Тряпичной куклы, другие констебли из его подразделения позеленели от зависти. Все они совсем недавно пришли работать в полицию и в своей карьере переживали этап, когда еще считают каждый увиденный труп. «Валлиец» для них был героем, потому как единственный из всех уже стрелял в человека из «тазера» [12] .

Дин всем своим видом показывал, что ему все равно, но в душе очень гордился полученным заданием. И конечно же обо всем рассказал дома, зная, что новости распространяются как вирус, не забыв при этом значительно приукрасить отведенную ему роль и даже выдумать название должности, которого уже и сам не помнил. Вот чего он не предвидел, так это что ему в течение двух недель придется в полном одиночестве стеречь девчушку, которая по чистой случайности оказалась полной тезкой истинной цели киллера.

Семья Эшли практически его игнорировала и продолжала жить своей беспокойной жизнью. Родители девочки терпели его присутствие в их доме и, конечно же, страшно злились, потому что их маленькой Эшли не разрешалось даже в ванную ходить без сопровождения, хотя и они, и он прекрасно знали, что малышка никак не связана ни с серийным убийцей, ни с кем-то еще, проходившим по этому делу. Как бы там ни было, констебль был не один. Вероятней всего, по всей стране были десятки Эшли Дэниэл Локлен, против своей воли деливших кров с полицейскими, которые так же подневольно их охраняли.

Наверху что-то громко скрипнуло и зажужжало. Дин поднял от страницы глаза, прислушался и хотел было вернуться к чтению, но забыл, на чем остановился. За две недели он научился безошибочно распознавать все особенности старого дома. Услышанный им звук издавала система отопления, включавшаяся автоматически глубокой ночью, когда понижалась температура.

Дин глубоко зевнул и посмотрел на часы. Ночные смены давались ему труднее всего. Хотя он приноровился к такому графику и проспал семь часов днем, его все равно одолевала усталость, а до шести утра было еще ой как далеко.

Парень снял очки и потер усталые глаза. А когда открыл их вновь, ему показалось, что в комнате стало намного ярче. На стенах, в ритм телепередаче, мелькали зловещие тени. Он не сразу осознал, что по какой-то причине в саду перед домом вспыхнули мощные прожектора, установленные в виде меры безопасности.

Дин встал и выглянул в высокое окно. Сенсор движения наверняка привела в действие включившаяся по таймеру дождевальная установка — струи воды синхронно выполняли свой привычный танец для одного-единственного зрителя. Кроме них, в ухоженном саду с прекрасным ландшафтным дизайном больше никого не было, поэтому констебль опять сел на стул и уставился на безмолвный экран, глядя на бессмысленные кадры, восторженно сменявшие друг друга, будто до них этим ранним утром кому-то было дело.

Через двадцать секунд дождевальная установка выключилась, яркий свет погас, и в комнате стало еще темнее обычного. Дин расслабленно откинулся в жестком кресле, решил дать глазам отдохнуть, закрыл их и тут же сморщился от боли. Вдруг веки полыхнули ярко-оранжевым светом. Констебль открыл глаза и немедленно был ослеплен белым светом, лившимся в комнату откуда-то снаружи. Он в замешательстве подошел к другому окну и увидел, что прожектора теперь направлены на дом, а сад утопает во мраке.

В дверь черного хода что-то гулко ударило. У Дина заколотилось сердце, он схватил со спинки кресла разгрузку, медленно вышел в коридор, залитый зловещим светом, и двинулся к двери, стараясь не обращать внимания на пляшущие в ослепленных глазах огоньки. Констебль слишком поздно вспомнил, что перед этим снял с себя новенький «тазер», чтобы чувствовать себя комфортнее, и прислонил его к ножке кресла в другой комнате. Он надел разгрузку, двинулся вдоль галереи унылых портретов и занес над головой дубинку, готовый в любой момент сразиться с врагом.

Свет прожекторов у него за спиной погас.

Дин погрузился во тьму и затаил дыхание. Услышав, что по коридору к нему что-то приближается, констебль в панике обрушил дубинку, но она лишь рассекла воздух и налетела на выложенную деревянными панелями стену. Он занес руку для нового удара, но в этот момент ему в лоб врезалось что-то твердое, и он провалился во мрак.

Не имея малейшего понятия, терял он сознание или нет, Дин схватил рацию и нажал аварийную кнопку передачи по открытому каналу. Исходившее от крохотного экранчика зеленоватое сияние отражалось от полированных стен, служа констеблю путеводной нитью, когда он, шатаясь, поднялся на ноги и потянулся к выключателю.

— Управление столичной полиции, пришлите подкрепление, — невнятно пробормотал он, покачнулся и уронил рацию на пол.

Констебль тяжело сполз по стене, случайно задев выключатель. Над головой ожила небольшая люстра, он увидел цепочку грязных следов, ведущую в спальню Эшли. Дин схватил лежавшую на полу дубинку, пошатываясь, поднялся по лестнице и увидел, что быстро высыхающие следы на площадке резко поворачивают к замысловато украшенной двери девочки.

Дин ворвался внутрь, взмахнул оружием, но увидел, что в комнате никого нет. Вокруг царил разгром, грязные следы на бежевом ковре вели к открытой балконной двери. Констебль выглянул в безлюдный сад, сел и прислонился к железным перилам. Уровень адреналина в его крови, позволивший на время забыть о головокружении, пришел в норму. Он вытащил телефон и в ожидании подкрепления послал смс на телефон, который ему дали сегодня утром.