Ему казалось, он чувствует насмешливый взгляд альва, буравящий его торчащий из окна зад. Митя заторопился - лучше уж свалиться на пол в мертвецкой, чем торчать в эдаком унизительном положении: наполовину тут, наполовину там.

Льдистый проблеск стали распорол полумрак.

Еще не понимая, что происходит, Митя кувыркнулся из окна, с силой приложившись задом об каменный пол мертвецкой и тут же откатился под прозекторский стол. Стол содрогнулся - будто в него с размаху врезалось тяжелое тело. Перед носом Митя увидел поношенные ботинки с залатанными носками. Под стол сунулась небритая, перекошенная то ли ужасом, то ли яростью, физиономия. Тускло блеснули пенсне на красном носу и скальпель в крепко сжатом кулаке.

Скальпель попытался ткнуть Митю прямиком в глаз. Новый кувырок, и Митя выкатился в проход между двумя столами. Преследователь нырнул следом - из-под стола высунулась нечёсаная башка. На миг они оказались нос к носу - изо рта преследователя мощно пахнуло перегаром. Новый тычок скальпелем – лезвие лишь чуть-чуть не дотянулось до Митиного носа. Митя крутанулся на месте и вскочил. Преследователь попытался вскочить тоже - и приложился спиной об край стола. Стол содрогнулся, мужик взвыл:

– Стой, мертвячина, не уйдешь! Я тебя обратно-то уложу!
– и как гусеница принялся выползать из-под стола.
– Знал я, что вы только прикидываетесь, а сами так и норовите разбежаться.

Полицейский трупарь все же вышел на работу.

Приседая на полусогнутых и выставив скальпель перед собой, он двинулся на Митю.

– Сударь... сударь!
– предостерегающе вскинув ладони, Митя попятился. – Вы ошибаетесь, я не ...

– Еще и наговаривается!
– расколотое пенсне свалилось у трупаря с носа, и повисло на цепочке.
– Экая наглость!

Митя отпрянул, врезался задом в очередной стол, отскочил от мелькнувшего перед глазами лезвия ...

«Ну все - хватит!» - в груди снова свернулся прохладный комок.

Трупарь вскинул руку со скальпелем и с ревом ринулся вперед.

Простыня на столе за его спиной соскользнула на пол. Мертвая старуха резко села.

Скальпель мелькнул у самого Митиного горла - тот едва успел отдернуть голову. Трупарь снова рванулся вперед и замер.

За веревочные завязки его плотного кожаного фартука держалась сухая старческая рука. Мертвая старуха расплылась в смущенно-кокетливой щербатой улыбке и дернула трупаря к себе.

Митя шагнул вперед и влепил хук справа в небритую челюсть. Голова трупаря запрокинулась, и он рухнул на пол. Старуха чинно улеглась обратно на стол и снова застыла. Прохладный комок под грудиной растаял.

– Что у вас тут та-ко-е?
– раздельно проговорил сунувшийся в окно Йоэль. Пару мгновений он еще рассматривал мертвецкую с высоты полуподвального окна и наконец спрыгнул внутрь.
– Мне казалось, у нас был только один труп?

– Наш - который у окна.
– кивнул Митя, ощупывая шею.

– А этот?
– альв обогнул стол, и теперь рассматривал валяющегося на полу трупаря.

– Этот сам поднимется, - отмахнулся Митя.

– Я бы на вашем месте самостоятельности в мертвецах не поощрял.

– Он не так поднимется, а просто - на ноги. Предки, я в том смысле, что он никакой не мертвец!

– Он - нет, а вот вы чуть не стали.
– проворчал альв, приподнимая край рассеченного надвое шейного платка.

– Нет, это просто рок какой-то!
– стаскивая платок с шеи, горестно вздохнул Митя.

– Нашли, о чем жалеть!
– Йоэль заставил Митю запрокинуть голову.
– У вас тут кожа надрезана: не будь платка и вовсе б артерию перехватило!
– он прижал Мите к горлу белоснежный платок, одновременно изящный и по-мужски строгий. – Вчера сами чуть шею не свернули, сегодня вам чуть глотку не перерезали. Вам бы поосторожнее, господин Меркулов ...

Послышалось или снаружи и впрямь донесся досадливый скрипучий вопль?

– Я осторожен!
– сквозь зубы процедил Митя. Проклятый альв даже не представляет - насколько!

Он отстранил альва и присел на корточки у «своего» мертвяка.

– Что вы делаете?
– спросил Йоэль.

– Пытаюсь его поднять!
– раздраженно буркнул Митя.

– Зачем?

– Чтобы уложить обратно - неужели не ясно! Или вы сами хотите его раздевать?
– он зло вскинул глаза на альва.

– И как - получается?

– Нет!
– рявкнул в ответ Митя. И растерянно добавил.
– Он почему-то не откликается! Совсем...

Ботинки альва - даже после карабканья в окно почему-то оставшиеся безупречно чистыми и сверкающими - протопали мимо, он наклонился и что-то поднял с пола.

– «Паныч, купи кирпич!» - с удивительным искусством подражая голосу давешнего мальчишки, сказал Йоэль и прямо перед Митиным носом вдруг повисла четвертинка кирпича. На крепком кожаном шнурке, намотанном на манер пращи.

– Не мелите чепухи!
– Митя вырвал обломок кирпича и уставился на уцелевший край клейма. Клейма в форме серпа.