– Я пришел вовсе не к вам, Лидия. И даже не к вам, Зинаида. Я пришел к Аде. Проводить ее на некий... кружок.

Ада сдвинула пенсне на кончик носа, и близоруко щурясь, воззрилась на Митю поверх стекол.

Лидия деланно рассмеялась:

– Какая нелепая выдумка! Думаете, мы поверим, что вам вдруг стали интересны Адины обоже - все эти борцы за сирых и убогих? Ха-ха-ха, не верю! Решили использовать старый прием: сперва пытались заставить ревновать меня, ухаживая за Зиной, теперь хотите, чтоб ревновала Зина, ухаживая за Адой!

– Я не ухаживаю за Адой. Я всего лишь заменяю Ингвара Штольца - он на этот самый кружок нынче пойти не может, а мне любопытно. Вот я и взялся проводить Аду, - небрежно повел плечом Митя.
– Не может же приличная барышня отправится на подобное... суаре одна?

Щеки у Ады вспыхнули.

– А ты, дорогая сестрица, полагаешь, ухаживать за кем-то из нас можно только ради тебя? Благодарю, я это запомню!
– Зина подхватила юбки и гордо задрав носик, проплыла мимо Лидии.

– Я вовсе не то...
– попыталась остановить ее Лидия, но Зина только отпрянула, не давая к себе притронуться, и скрылась за дверью черного хода.
– Надеюсь, ты не собираешься никуда с ним идти?
– накинулась она на Аду.

– Почему же?
– поправляя перчатки, ответила Ада.

– Потому что нам запретили!

– Тебе запретили. И Зине. Мне никто ничего не запрещал.

Митя аккуратно попятился от сестер в сторону Даринки. В то же миг она ступила вперед, и они поравнялись.

– Потому что никто не думал ...
– почти закричала Лидия и осеклась.

– Договаривай, - холодно процедила Ада.
– Никто не думал, что меня могут сопроводить? Пригласить?

Митя наклонился - и быстро зашептал на ухо Даринке.

– Ну, ты же у нас самостоятельная!
– принужденно хмыкнула Лидия. – Курсисткой хочешь быть.

– Высшие женские курсы никоим образом не исключают, что вечером барышне лучше ходить с сопровождением. Я просто обязана воспользоваться Митиной любезностью. Я и так уже два собрания пропустила, - она решительно направилась к Мите и взяла его под руку.

– Я сейчас же все расскажу папа! И маман!
– пригрозила Лидия.

– Митя! Я не буду переодеваться. А чаю мы попьем уже у Тодорова, - поправляя простенькую шляпку-канотье на гладко зачесанных волосах, скомандовала Ада.

– Как прикажет моя госпожа!
– насмешливо раскланялся Митя и повел Аду прочь.

– Расскажу, расскажу!
– по-детски бессильно топая ногами, пригрозила вслед Лидия.

– Да я еще раньше тебя расскажу! Ненавижу тебя, Адка!
– прокричала им вслед Алевтина.
– Вы, а ну отдайте конфеты! Да вы половину съели!

– Что поделаешь, Алька, за любовь надо бороться!
– объявила Липочка (или Капочка?)

– А борьба дорого обходится!
– подхватила ее сестрица и они с хохотом ринулись в дом, унося конфеты от догоняющей их Алевтины.

– Теперь вам придется идти со мной на кружок - хотите вы или нет! Я и впрямь побаиваюсь ходить вечером одной.

– Почему Родион Игнатьевич не посылает с вами лакея?

– Потому что у нас не осталось лакеев, только сторож, а он, знаете ли, пьет. – Ада поморщилась.
– Так что провожатый из него не очень хороший. Но главное, ни папа, ни мама не желают, чтобы я посещала эти собрания.

– Почему?

– Им не нравятся те, с кем я там встречаюсь. Они не нашего круга, впутаны в дурные дела, рано или поздно за них возьмутся жандармы, а поскольку сюда, к нам, ссылают неблагонадежных из центральных губерний, то уж отсюда всех отправят прямиком в Сибирь - и меня вместе с ними! После чего я буду безнадежно скомпрометирована и меня уже никто не возьмет замуж. И Лидию из-за меня не возьмут, и Зину, и Капу с Липой и даже Алю! Некоторым из моих друзей отец попросту отказал от дома за их высказывания о положении народа. А когда я вступилась, назвал меня предательницей, - сказано было так легкомысленно-беспечно, что сразу понятно - слова Родиона Игнатьевича весьма задевают Аду.

– Но ведь это же правда.
– вздернул бровь Митя.

Ада отпрянула, будто он ее ударил, и попыталась убрать руку со сгиба его локтя, но Митя придержал ее тонкие невесомые пальчики.

– Я не слишком разбираюсь во всех этих ... «Земля и воля», «Черный передел», «Народная расправа», «Народная воля», «Южнорусский рабочий союз» . . . – он пошевелил пальцами, пренебрежительно сгребая всех господ рэволюционэров в одну кучу.

– Не слишком?
– неожиданно ослабевшим голосом повторила Ада, а Митя смутился. Все верно, в свете о столь грубых и ничтожных материях не говорят, зато говорят в полицейских участках и жандармском управлении - хочешь-не хочешь, а наслушаешься. Но вот настолько забыться, чтоб выдать свою осведомленность ... Предки, какой mauvais ton19! Стыдно.