Но вместо этого я хотела, чтобы он обхватил своими окровавленными руками мое горло. Я хотела, чтобы он обошелся со мной хотя бы с толикой той силы, которую он только что использовал, чтобы разорвать эту тварь на части. Я смотрела на того, кто, скорее всего, был самым опасным мужчиной в Абелауме, и мне хотелось, чтобы он сорвал с меня одежду прямо там, на кладбище.

— Спасибо, — натянуто сказала я. — Я… я могла бы… если бы тебя здесь не было…

— Ты была бы расчленена, но жива, и тебя затащили бы глубоко в лес, где они могли бы медленно пожирать твое тело.

Он улыбнулся.

— И я предпочитаю выражать благодарность действиями, а не словами. Отдай мне гримуар.

Я пятилась, пока мои бедра не уперлись в надгробие позади меня. Леон продвигался вперед, проявляя нетерпение в каждом шаге, пока не оказался прямо передо мной. Вздымающаяся и опускающаяся его грудь, тяжелое дыхание гипнотизировали. Его тело было стройным, но мышцы вздулись. Мне хотелось погладить руками татуировки — святых, ангелов и рычащих волков — и шрамы под ними.

— Почему тебе так сильно нужен гримуар? — спросила я, оттягивая время.

— На нем моя метка, мой знак, — сказал он. — Это последняя физическая запись о ней, оставшаяся на земле, и наличие моей метки означает возможность призвать меня. Как только он будет у меня, я его уничтожу.

Его глаза загорелись.

— И я никогда не вернусь в этот богом забытый город.

— Если я отдам его тебе, — медленно произнесла я. — Эти существа исчезнут? Они перестанут преследовать меня?

Он поморщился и слегка пожал плечами.

— Может быть.

— Может быть? Что, черт возьми, мне тогда делать?

— Попробуй предложить мне свою душу.

Его тон был дерзким, но отрывистым, как будто он произнес эти слова неохотно.

— Предложи мне свою душу в обмен на защиту.

Я ошеломленно смотрела на него, пока не начала медленно качать головой.

— Нет. Ни за что. Я не предлагаю тебе свою душу.

Он снова пожал плечами.

— Тогда удачи. А теперь…

Он наклонился надо мной, эти чертовски соблазнительные полные губы изогнулись в дерзкой ухмылке.

— Как долго ты собираешься игнорировать эту свою маленькую проблему?

Я нахмурилась, застенчиво сжимая ноги вместе.

— Какую проблему?

Его ухмылка стала шире.

— Ты становишься мокрой при виде меня.

Кровь прилила к моим щекам, а между ног разлилось тепло. Я фыркнула, отводя взгляд, но не могла отказать ему. Я не могла солгать.

— Пошел ты, — пробормотала я.

— Как скажешь.

— Почему бы тебе просто не сделать это? — выпалила я, разводя руками. — Ты продолжаешь угрожать, дразнить и… и… нависать надо мной.

Я посмотрела на него снизу вверх, мои кулаки сжались, когда я увидела, что он смеется.

— Просто сделать это?

Он усмехнулся.

— Просто согнуть тебя и терзать здесь и сейчас? Просто сделать это, чтобы тебе не пришлось сдаваться? Нет, нет, нет.

Он сцепил руки за спиной.

— Это было бы слишком просто. Я хочу видеть, как ты извиваешься, я хочу видеть, как ты умоляешь. Если ты будешь проклята, тебе нужно согласиться добровольно.

Напряжение внутри меня вот-вот взорвется. Мой клитор распух, трусики были влажными. Видеть его обнаженного и окровавленного, только что выпустившего на волю свою истинную адскую сущность, чтобы спасти мою жизнь, было неоправданно возбуждающим.

— Пожалуйста, просто…

— О, пожалуйста.

Он надулся, снова насмехаясь надо мной.

— Пожалуйста? Пожалуйста, что? Используй свой прелестный ротик, давай. Говори.

Я стиснула зубы, и из меня вырвался раздраженный всхлип. Я была проклята, как он и сказал.

— Ты не хочешь сначала настроить свою камеру? — спросил он. — Из этого получилась бы отличная кликбейт-приманка, не так ли? Трахалась с Демоном На Кладбище?

Он усмехнулся про себя.

— Я бы посмотрел на это.

— Ты мудак, — прошептала я.

— Ты — это то, что ты ешь.

— Черт возьми, — выдохнула я, цепляясь руками за надгробие позади себя, как будто это каким-то образом могло удержать меня на земле. Я не чувствовала себя такой невыносимо, иррационально возбужденной с тех пор, как приняла экстази на вечеринке по случаю своего восемнадцатилетия. Я понизила голос, как будто сами мертвые могли услышать меня и восстать от того, что я собиралась сказать.

— Трахни меня. Пожалуйста.

Он покачал головой и приблизил свое лицо к своему уху.