— Название Восьмиречье, кажется, говорит само за себя, — фыркнула кошка, косясь на волчицу, что не оставляла попыток оттянуть дикарку за одежду от паучихи и разрушить оцепенение, навалившееся на боевую подругу. — Помоги, что ли, волчице, а то хладный труп от девоньки останется.

Я отмахнулся от слов Имал, понимая, что здесь нужно общаться напрямую. Резанув ладонь ножом, я встал рядом с дикаркой и приложил ладонь ко второму жвалу паучихи. Кровь к крови. Это был единственный известный мне способ установления контакта без желания собеседника. Как и ожидалось, паучихе он не понравился. Она разорвала ментальный контакт с девушкой и защелкнула мою ладонь между жвалами.

— Убери её подальше, пока не заметили подмены, — мысленно дал я команду Имал, и та вместе с волчицей оттянула дикарку на пару метров. Девушка осела на камень с потерянным видом.

Мне же предстояло провести переговоры с противником лиги повыше, чем император, но чуть пониже чем бог.

— Ариса, позвольте узнать, кто принес вам эту дрянь на хранение? — я неаристократично ткнул пальцем под брюхо паучихе, указывая на сапфировый камень.

— Кто ты? — прошипел рассерженный голос в сознании. — Как ты посмел потревожить мой покой и отнять у меня законную добычу? — жвала сомкнулись сильнее, прорезая кожу на запястье, словно раскалённый нож масло, но ни единой капли крови не упало на каменный пол.

М-да, диалог не задался. Ну, хоть дикарку выдернул. Переходим к плану под названием «дипломатия на ромашке», где я гадаю, аки красна девица, а в случае попадания в цель остаюсь живым, с артефактом и с вероятной сестрой в наличии.

— Я — друг для всех эргов и могу забрать осколок стужи из этого мира! — пошёл я ва-банк. — Я знаю, где его дом, там он не причинит никому зла, — вот в этом, если быть честным с самим собой, я отнюдь не был уверен на все сто, но, как и любой переговорщик, предпочитал выдавать желаемое за действительное. — Это же элемент воды, верно? — я пытался распознать эмоции по морде Арисы или хотя бы по изменению выражения одного из восьми паучьих глаз, но тщетно. — Какой-то эрг принёс тебе его как великую ценность, воду в край воды, но он не мог знать, что вырванный из колыбели артефакт разозлится. Я держал в руках элемент огня, он остыл без поддержки остальных элементов. Вода же замёрзла, а пытаясь согреться, элемент вытянул всё тепло из этого мира и из тебя заодно. Я прав? — я на ходу сопоставлял разрозненные факты из мифологии Восьмиречья, слов Имал и образов, показанных алтарём. Правда, ещё не понимал, что же тогда спрятал отец здесь на долгих двадцать лет, выходило, что не этот артефакт. Но что? Или всё же кого?

Я обернулся на дикарку и заметил, как у неё на пальце огоньками блеснуло довольно знакомое колечко, однажды уже виденное в сокровищнице рода. Редкий артефакт для уравновешивания стихий. Но дальше додумать мне не дали.

— Ты не сможешь, в твоей крови нет стихий, ты слабее своей сестры, — с грустью отозвалась Ариса, указывая лапой на дикарку, — я когда-то была такой же самоуверенной, как и ты, а потом лишилась жизни, видела смерть собственных не рождённых детей и всё ещё пытаюсь спасти от гибели собственный мир и его обитателей.

— Да, во мне нет стихий, — признал я очевидное, — но во мне есть опыт и сила Великой Матери Крови. Сейчас на ней стоит печать, но это не навсегда.

— Не понимаешь, — печально покачала головой паучиха, — слишком юный. Кровь — есть первооснова для всего живого. Оно не живое! Оно выпьет тебя ещё до того момента, как ты покинешь наш мир.

— Но ты сдерживаешь его кровью, — возразил я, — значит, и я смогу!

Нужно было как-то уравновесить элемент воды, разъярённый кражей из родного дома.

Я ещё раз присмотрелся к крови дикарки… И мне пришла в голову идея: можно же скрестить матрицу стазиса с плетением стихий в крови девушки. Своей кровью я запечатаю жажду артефакта, а кровью сестры успокою. Я тут же озвучил идею Арисе, и, как ни странно, эрга её одобрила. Осталось выпросить у кое-кого пол-литра крови.

Кирана медленно приходила в себя. Голова гудела, в крови бродило послевкусие неслучившейся эйфории. Рядом тихо поскуливала Арва, вылизывая ей лицо, а имлиса придерживала лапой кусок льда у пореза на руке, полученного об паучиху.

Охотница ошарашенно взирала на молчаливый диалог между хранительницей и чужаком и каким-то образом понимала, о чём ведётся речь. Чужак обещал унести осколок стужи из их мира и вернуть домой, но для этого ему нужна была кровь Кираны, только недавно поладившей со своими магическими силами. А ещё хранительница почему-то назвала чужака братом Кираны, чего быть попросту не могло, ведь они родились и выросли в совершенно разных мирах. Сам чужак не опровергал, но и не подтверждал их родство, но уже одно то, что он дважды появлялся, когда Киране грозила смертельная опасность, наводило на размышления.

— Меня зовут Михаил Юрьевич Комарин, а тебя как? — чужак присел перед Кираной, стараясь не напугать её.

— Кирана, вольная охотница общины Третьей реки, — представилась охотница, сразу обозначая собственный независимый статус, чтобы мужчина, не дай боги, не подумал, что она — какая-то доступная девка или хранительница очага, не имеющая собственного голоса.

— Очень приятно, Кирана, — чужак сверился с незнакомым артефактом на руке и обеспокоенно продолжил, — у нас очень мало времени, если быть точными, то чуть меньше четырёх часов. То, что я сейчас тебе расскажу, может показаться бредом или выдумкой, но здесь сегодня столько легенд ожило, что моя история покажется побасенкой на фоне их. Итак, мы с тобой виделись уже дважды, потому что я тебя искал. Ты — пропавшая наследница княжеского рода Виноградовых. В моём мире тебя ждут земли, титул, покровительство сильного бога и возможность самостоятельно вершить собственную судьбу. Тебе предстоит возродить свой собственный род и привести его к процветанию.