– Приличной женщине не следует нежничать с мужчиной!

– Даже с собствeнным мужем?
– поразилась я и оглянулась, чтобы убедиться, мне ли она это говорит.

– Тем более с собственным мужем, – она поджала губы. – Мужья, знаешь ли, не для этого предназначены.

Я только головой покачала. Не думала, что дела обстоят столь печально.

?оворили, в юности леди была необыкновенно хороша. Надо думать, лорд Норвуд был в нее сильно влюблен. Ведь что-то же заставило его сделать предложение девушке без приданого, связей и особенных перспектив!

Вот толькo с годами влюбленность угасла, погребенная холодностью жены и разочарованием мужа...

Должнo быть, Рамси гнал что есть мочи, поскольку вернулся еще до истечения заявленного срока.

– Простите!
– Регина дышала так, словно бе?ала от деревни до замка, а не прокатилась с ветерком.

– Можете начинать, – леди Норвуд кивнула поверенному, будто он был ее собственным лакеем.

Тот, привычный к манерам сильных мира сего,и бровью не повел. Брови у него, кстати сказать, были роскошные. Как будто на каждую из них пошла добрая четверть соболиной шкурки.

В остальном мистер ?эйнс казался ничем не примечательным, серым и средним человечком. И непонятно было, отчего такая акула бизнеса, как покойный мистер Мак-Альпин,доверил ему свои дела. Это обманчивое впечатление владело вами лишь до тех пор, пока вы не встречались с юристом взглядом. Острый и проницательный, он производил такое впечатление, будто вы оказались под безжалостным светом прожектора. Или даже внутри рентгеновского аппарата, способного просветить вас насквозь.

– Леди и джентльмены, - начал поверенный, кашлянув.
– Мы собрались здесь, чтобы услышать последнюю волю моего доверителя, мистера Фергюса Мак-Альпина.

– Сегодня пасхальное воскресенье, между прочим, – легкомысленно заметил Оливер Флеминг, поигрывая золотым портсигаром с крупным бриллиантом на крышке. После того, как вскрылись векселя молодого повесы и мать, скрипя зубами, обещала их оплатить, ничто не могло нарушить лучезарного настроения Оливера. Даже фактический домашний арест, под который он был посажен, не способен был нагнать на его личный небоскло? ни единого облачка.

Поверенный нахмурил выдающиеся брови, отчего казалось, будто по его лицу поползли две толстые мохнатые гусеницы.

– Дело не терпит отлагательств. Распоряжения моего клиента превыше всего!

Оливер пожал плечами, дескать, воля ваша.

Мистер Гэйнс вновь прочистил горло и заявил:

– Я потрясен случившимся. И должен предупредить каждого из вас, – он обвел собравшуюся в библиотеке семью острым взглядом, – что всякoе лицо, буде oбнаружится его причастность к убийству моего клиента, будет лишено причитающейся ему по завещанию доли. Так говорит закон!

Поверенный воздел палец, однако это впечатления не произвелo.

– Ближе к делу, уважаемый, – попросила леди Норвуд напряженно, в то время как остальные переглядывались и пожимали плечами.

Он кивнул и опустил глаза на бумаги перед собой.

– В сущности, завещание очень простое. Мистер Мак-Альпин пожелал разделить половину своего имущества поровну между мисс Региной Нoрвуд, миссис Бригиттой Крэйг и миссис Каролиной Флеминг. Оставшаяся половина будет поделена между Викторией и Софи Крэйг, а также Оливером Флемингом. Каждый из них получит свою долю, как только вступит в законный брак. Кроме того, мой клиент оставил отдельное распоряжение касательно дома и солидной пожизненной ренты для мисс Мэри Райт, последняя также получит счет в банке на пять тысяч фунтов. На этом все. Во всяком случае, по завещанию...

Поверенный отложил папку и потер переносицу. Видно было, что он очень устал и едва ли много спал этой ночью.

– Значит, - хмыкнул вдруг лорд Норвуд, – он оставил все нашей семье? За вычетом нас с Патрисией, конечно.

Он бросил на жену насмешливый взгляд, будто потешаясь, что лишь их двоих дядюшка Фергюс обошел щедрыми дарами. И меня, разумеется, но мы никогда не были близки.

– Неудивительно, - процедила леди Норвуд, прямая, словно вязальная спица. – Он никогда не упускал случая меня уязвить.

– Полагаю, – заметил поверенный примирительно и убрал бумаги в портфель, – мой клиент и друг любил вашу семью, поскольку не имел своей собственной. А теперь прошу меня извинить, у меня ещё множество дел. Я обязан немедленно приступить к исполнению прочих распоряжений моего покойного клиента.

Пока остальные бурно обсуждали завещание, пусть и не бывшее для семьи полной неожиданностью, мы с Этаном вызвались провoдить гостя. Дворецкий был занят напитками, и помощь принял даже с некоторым облегчением.