Мы с Витькой одновременно оглядели ее с ног до головы тем же беспардонным взглядом, каким недавно угостила меня Аня.

Новый прикид впечатлял простотой и изяществом: голубой (но не джинсовый) комбинезон с короткими шортами, белая футболка и шнурованные ботинки на высокой подошве. Этакий полуспортивный, полутинейджерский стиль. Иве прикид шел – но я подозревал, что на такой фигуре хорошо смотрится вообще все, что угодно, даже мешок с тремя дырками. Я вынужден был переменить мнение об “или платье, или ничего”. Обошлось без платьиц и костюмов школьниц из секс-шопа, которых можно было ожидать от чокнутого Решетникова и которые в Поганом поле смотрелись бы дико.

– Серьезно? – усмехнулся я. – Будешь выполнять навязанные патриархатом “женские” обязанности?

– Мне просто интересно осваивать это тело, – призналась Ива. – Я никогда не была в Поганом поле во плоти... И не занималась такими делами, как стирка и разведение костра. Это будет любопытный опыт.

– А ты не заржавеешь от воды? – хихикнул Витька.

– Я водоустойчива, – с наивной радостью сообщила Ива.

Я пожал плечами, снял рубаху и протянул Иве. Опять возникла щекотливая ситуация, и Витька ехидно заулыбался, но Ива с интересом схватила рубашку, не обратив внимания на мой богатырский стан.

– Нужен порошок или мыло, – сказала она, неизвестно к кому обращаясь. – И емкость. В машине есть тазик, я помню!

Она с энтузиазмом кинулась к багажнику.

– Она всегда такая? – спросил меня Витька.

– Какая?

– Прикольная. И милая.

– Немного изменилась, кажется. Новое тело ее изменило. Разве тело может менять разум?

– Бытие определяет сознание, – провозгласил Витька. – А сознание – бытие. Любой софт зависит от “железа”, верно? Кстати, насчет твоих вспышек ярости. Я хотел тебя научить практике осознанности. Телесная практика, которая повлияет на твой ум. Говорят, здорово помогает даже полным психам.

– Спасибо, это про меня.

– Будешь заниматься этой практикой каждый вечер перед сном. И не вздумай отлынивать!

– Слушаюсь, Ваше Величество, – насмешливо поклонился я.

***

Мы поставили палатку, развели бездымный костерок и поужинали. То есть ужинали, разумеется, лишь мы с Витькой, а Ива сидела с поджатыми ногами, как японка, сложив руки на коленях и улыбаясь. Я заметил у нее на запястье фенечку из зеленых камушков, которая нашлась в бауле. Зачем Ива ее надела? Чтобы быть совсем как человек?

Солнце садилось за стену леса на западе, моя выстиранная рубашка вяло трепетала на слабом ветру на веревке между палаткой и машиной, а я был в другой рубашке – из запасов, выделенных нам Головановым.

– Победа над гневом, – начал лекцию Витька, сидевший со скрещенными ногами на сложенном в несколько раз одеяле, – это контроль над гневом. Вообще, любая победа, в том числе военная, – это контроль, а не истребление. А для контроля надо противника изучить полностью. Что такое гнев?

– Эмоция, – лениво ответил я.

У меня не было особого воодушевления по поводу этой неожиданной лекции со стороны пятнадцатилетнего шкета, но и ничего против я пока не имел. Витька – человек умный и мой друг. Мы с ним идеально совместимы, он не вызывает у меня ни малейшего раздражения и прочих негативных эмоций. Я его в некотором смысле уважаю. А после смерти и возрождения он, если можно так выразиться, проапгрейдился – стал намного деловитее, умнее, дальновиднее.

– Не просто эмоция, а рептильный реликт, – поправил Витька. – Проявление древнейшего инстинкта выживания: бей или беги. И он существует, как и все инстинкты, в настоящем времени.

– И что это значит?

– То, что “убедить” себя не гневаться в будущем сейчас, когда ты спокоен, невозможно. Сейчас можно сколь угодно долго размышлять о том, как гнев вреден, и нелогичен, и разрушителен, и вообще – фу. Сейчас в тебе нет гнева. А когда есть гнев, нет здравомыслия.

Ива добавила:

– Личность – это просто череда разных ментальных и эмоциональных состояний, в ней нет постоянного “ядра”.

– Сегодня я не такой, как вчера? – ухмыльнулся я.

– Ага! – сказал Витька. – Точняк! Каждый день, час, минуту наше внутреннее состояние меняется. Олесь умиротворенный и Олесь гневный – это две разные личности.

– Да ну на фиг, – рявкнул я, – сколько еще во мне личностей?

– На одну меньше, – сказала Ива. – С некоторых пор.

Витька сморщил нос.

– Я не об этом. А об относительности самого понятия “личность”. Личность, наше “я” – это динамический процесс, а не неизменная субстанция.

– Все это безумно интересно, – сказал я, – но какая мне от этого польза?

– Польза в том, что отныне ты будешь действовать грамотно. Олесь миролюбивый не будет бороться с Олесем гневным, закономерно проигрывать ему и сожалеть потом. С твоей гневной ипостасью должна бороться твоя же гневная ипостась и никто иной.