Я попытался вспомнить, что чувствовал, когда разбивал башку Админа. Бешеная, лютая ярость, настоящее безумие без тормозов, моральных запретов, мыслей о будущем и последствиях...

Я сорвал травинку и поковырял в зубах, чтобы скрыть дискомфорт.

– Предлагаешь тушить пожар огнем?

– Такая практика тоже применяется – и в пожаротушении, и психопрактиках.

Я поглядел на Витьку и сдержал язвительную подначку. Пацан был абсолютно уверен в себе и том, о чем вещает. И его уверенность передавалась мне, заражала меня против воли, от Витьки словно волны энергии шли.

– Бороться с гневом нужно в момент гнева, – вдохновенно вещал Витька. – А для этого научиться очень тонко воспринимать ощущения в теле. Гнев – это тоже не субстанция, а динамический процесс, который имеет начало, середину и конец. И состоит он из компонентов. Один компонент – ментальный, другой – эмоциональный, третий – тактильный. Обычно на уровне тактильности гнев ощущается, как жар, тепло, покалывание...

– Скорее, адова печка, – вставил я.

– Поэтому некоторые восточные религии приравнивают состояние гнева к пребыванию в огненных адах.

– Четкое сравнение!

– Каждый вечер ты должен как минимум полчаса медитировать на ощущения в теле. Особенно на ощущения жара, тепла или холода – то есть на элемент огня.

– И сколько мне медитировать, чтобы перестать психовать?

– Зависит от твоей кармы. Если все запущено, то долго.

– Ну, это неинтересно!

– Никто не обещал легких путей, – сказал Витька. – Тебе, Олесь, психотренинг прямо-таки показан. Или ты обретешь контроль над гневом, или он – над тобой. И если ты проиграешь гневу, однажды сделаешь то, о чем будешь жалеть всю жизнь...

Последнюю фразу он произнес медленно, тягуче, низким, грубым и чужим голосом. В наступающих сумерках его взгляд показался мне отчужденным, обращенным внутрь себя.

Я привстал.

– Витька?

Мой магический радар, третье око, чутье – все это молчало. Я не чуял ничего постороннего и враждебного.

Витька молчал, глядя прямо перед собой. И побледнел.

Ива смотрела на него, не меняя позы и вообще не шевелясь, но я понимал, что она готова взорваться множеством действий в любое мгновение.

– У него снова видения, – сказал я Иве, хотя та и так это знала не хуже меня.

И правда: спустя пару секунд Витька очнулся, захлопал ресницами, потер лоб.

– Что ты видел? – спросил я.

– А?

– Трупы, кровища и знамя с пятизубым Знаком?

– И это тоже, – рассеянно сказал Витька. – Я видел войну... Все Поганое поле в огне... Северный ветер столкнется с южной тьмой...

– Что за поэзия? Витька, а поконкретнее?

Но в отличие от предыдущих случаев с видениями Витька никак не выходил из ступора.

– Руки в крови, – бормотал он. – Смерть всюду... Северный ветер...

– Ты про северян на драккарах? – догадался я.

Витька наконец взглянул на меня.

– Это разведотряд... Будут еще легионы...

– Чего им надо?

– Они ищут, – начал Витька, но осекся. Лицо его окончательно прояснилось, взгляд стал осмысленным. – Блин, мысль потерялась!.. Только что один инсайт за другим следовал, прямо откровение за откровением, и вдруг – раз! И все. Пусто.

Он зажмурился, напрягся, но ничего не вышло. Я его понимал, как ни странно. Это как пытаться снова увидеть вчерашний сон.

– Не напрягайся, – посоветовал я. – Расслабься. Ляжем, пожалуй, спать, завтра рано вставать.

***

Световая гирлянда у нас была, но не было бесконечной батареи, поэтому я ограничился ведьмиными мешочками и собственным недоустановленным Знаком Вечной Сиберии. Я пока не представлял, как он действует на погань, но надеялся на его эффективность.

Перед сном пытался релаксировать по методу Витьки – на стихию огня, – но мысли путались, а потом я уснул как убитый. Ива осталась сторожить – сон ей не требовался.

Глубокой ночью я один раз встал по малой нужде. В бархатном звездном небе светила почти полная луна. Заросли на берегах в ее свете были пятнами черноты, а вода в реке загадочно мерцала. Ива куда-то пропала, но вскоре я ее увидел в реке, молча стоявшую по пояс в воде спиной ко мне, обнаженную. Пышные волосы падали на спину, и она смахивала на сказочную мафку-утопленницу.

“Изучает свое новое тело и новые ощущения”, – подумал я, любуясь изгибами тонкой талии, переходящими в очертания крутых бедер.