Железнодорожная станция Вишняк была намного меньше, чем в Кроммелине, и меньше, чем на многих промежуточных остановках, которые они делали по пути. В ней было повышенное давление - поезд, ныряя под землю, прошел через герметичный люк, - но воздух был прохладным, и ей почему-то показалось, что в легких стало разреженнее. Несомненно, это была иллюзия, вызванная как ее психическим состоянием, так и знанием того, что они набрали значительную высоту. Несколько десятков пассажиров вышли из поезда, и не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что голема среди них нет. Санди с опаской ждала, пока поезд не отъехал от станции, набирая скорость так быстро, что она почувствовала, как вслед за ним втягивается воздух. Потом он исчез, а голема по-прежнему не было.

Для перемещения между административными секторами Марса не существовало никаких таможенных или иммиграционных формальностей, поэтому они быстро миновали станцию и оказались в убогом блеске общественного вестибюля Вишняк. Это выглядело как место, которое было свежим и современным около тридцати лет назад, но с тех пор пришло в упадок. Санди нашла кафе, где они должны были встретиться с Грибелином; оно было втиснуто между цветочным магазином и закрытым маникюрным салоном.

Их проводник уже был там, сидел в одиночестве за дальним столиком, закинув одну ногу на другую, и потягивал кофе из белой чашки размером не больше наперстка. Его очки с выпуклыми глазами, казалось, были хирургическим путем привиты к лицу. Он был лыс и похож на труп.

– Мистер Грибелин?
– отважилась Санди.

Он поставил кофе на столик со стеклянной столешницей с точным и деликатным звоном и встал, взяв со спинки стула кожаное пальто длиной до колен. Он был высок даже по лунным меркам, возвышаясь как над Санди, так и над Джитендрой.

– Не могу здесь долго околачиваться, - сказал он без единого слова приветствия.
– Ваш друг сел на следующий поезд из Крома. Он всю дорогу шел прямо за тобой.

– Сколько времени это нам дает?
– спросила Санди.

– Два часа, может быть, меньше. Это значит, что мы уже растратили большую часть нашей форы.
– Он пожал плечами в темно-коричневом пальто. У него были широкие нашивки на плечах и воротник, доходивший до половины его черепа. Теперь, когда Санди как следует рассмотрела его, она увидела прекрасные татуировки, покрывающие каждый видимый участок кожи, от его лица до волосистой части головы и затылка. Татуировки представляли собой странные маленькие танцующие фигурки из палочек, выполненные примитивистскими линиями и закорючками.

Она ничего не имела против странностей - черт возьми, она жила в Непросматриваемой зоне, - но она надеялась на водителя, который излучал бы спокойную властность и уверенность, а не на кого-то, кто выглядел бы на грани психоза.

– Вот тебе и здравый смысл твоих кузенов, - мрачно сказал Джитендра.

– Может быть, голем на автопилоте. В любом случае, я не в настроении с ним разговаривать.

– С тобой все в порядке?
– спросил ее Грибелин небрежно, как будто ответ его мало интересовал.

Ее лицо отразилось в его выпуклых глазах.
– Бывали недели и получше. Мы можем просто идти?

– Конечно, сладкие щечки.

Они вошли в лифт. В замкнутом пространстве от Грибелина исходила трудноуловимая затхлость, как от содержимого старого буфета. Гараж располагался на три или четыре уровня ниже вестибюля. Здесь было герметично и освещено прожекторами, но еще холоднее, чем в общественных местах наверху. Санди позавидовала пальто и ботинкам Грибелина. Пол был покрыт коричневатой смолой из спрессованной маслянистой пыли, которая прилипала к ее ботинкам. Они прошли мимо рядов громоздких машин, часть которых была размером с дом: грузовые автопогрузчики, экскаваторы, туристические автобусы, и все это было установлено на множестве пружинистых ажурных колес.

– Вот ваша машина, - сказал Грибелин, останавливаясь у одного из грузовиков.
– Не поцарапайте краску.

Он опустил лестницу и проворно поднялся в воздушный шлюз кабины. На полпути он остановился, посмотрел вниз и потянулся за багажом Санди. Она передала ему свою сумку, затем сумку Джитендры, а затем последовала за ним в машину, стараясь стряхнуть как можно больше грязи со своих подошв. Краска, то, что от нее осталось, могла сама себя испачкать.

Это был шестиколесный грузовик с грубо нарисованным аэрографом драконом на боку. Спереди располагались округлые жилые помещения и командный отсек, сзади - моторное и грузовое отделения, отсеки связи и раскладывающиеся солнечные панели на крыше, теперь убранные назад, как складные ножи. Спереди, как трофей, под подбородком командного отсека, был закреплен андроформный робот-техобслуживатель.

Внутри оказалось больше места, чем ожидала Санди. Две небольшие спальные каюты - одна для Грибелина, другая для его пассажиров - и мини-камбуз с четырьмя откидными сиденьями. Они заняли места по обе стороны от своего проводника в командном отсеке. В грузовике пахло так же затхло, как и у его владельца, по углам были грязь и плесень, на обивке местами остались следы от сигарет.

Грибелин держал одну руку на рулевом рычаге, другую - на наборе рычагов переключения передач. Они въехали на крутой подъем по спирали выезда из гаража; грузовик с трудом поднялся, затем набрал скорость. Грибелин нажал на газ, колеса резко закрутились, а затем изогнутые стены пронеслись всего на ширину ладони от колесных дисков. Они карабкались и карабкались, едва сбавив скорость, когда пандус выровнялся и грузовик проехал через три самоуплотняющиеся герметичные завесы.