В Баграме они опоздали на транспортный борт. Виноват в этом был пьяный прапорщик, отвечающий за посадку... Он все перепутал по пьяни, а потом орал: "Вы что - охренели? Самолет вас ждать не будет!.." А "ИЛ-76" уже начал свой разбег по полосе, и Соболев в отчаянии выбежал на бетонку авиабазы, преграждая путь огромной махине. Пилот что-то кричал и показывал кулак за стеклом кабины... тот "ИЛ" ушел в Ташкент без него. Прапору-крысе тыловой - разбили морду, но это ничего не изменило.

– ...Без вас самолет не взлетит, Сергей Васильевич, - сказал Филатов.

Соболев произнес:

– Благодарю.

– Сергей Васильевич, - сказал Филатов. Он как-то упорно не замечал, что Соболев занят своими мыслями.
– Сергей Васильевич, как вам наш Обнорский?

– Ваш Обнорский? Нормальный мужик ваш Обнорский.

– Нормальный-то он нормальный, но... несколько... э.-э... неуправляемый.

– Неуправляемый, - механически повторил Соболев, - неуправляемый...

– Совершенно. Проблем создает море - не очень умеет считаться с... э-э... реалиями. Точнее - не любит.

Минуя здание аэропорта, две "вольво" выскочили на летное поле и поехали к серебристой сигаре "боинга" вдали.

– Пожалуй, это тот человек, который мне нужен, - прошептал Соболев.

* * *

В кабинете Обнорского зазвенел телефон. Телефон был "прямой", звонок шел, минуя секретаршу. Этот номер Андрей сообщал не всем. Обнорский снял трубку.

– Андрей Викторович, - пророкотал в трубке голос крымского премьера. Соболев беспокоит... Не забыли еще?

– Я, конечно, старый склеротик. Да еще и контуженный, но вас, Сергей Васильевич, помню... Вы опоздали на самолет?

– Если бы! К сожалению, не опоздал. Лечу, - вроде бы весело ответил Соболев, но Андрей понял, что разговор предстоит серьезный. На его столе все еще лежали две черные папки с "делом Горделадзе". Обнорский машинально положил на одну из них руку... И вдруг вспомнил сон, в котором капитан Кукаринцев играл на бандуре "Реве и стогне Днипр широкий".

– Лечу, Андрей Викторович, лечу. А жаль... Не договорили мы с вами.

– Про "дело Горделадзе"?
– спросил Обнорский.

– Именно про "дело Горделадзе"...

– Да что же о нем толковать? Вот найдется ваш Горделадзе через недельку-другую, и тогда...

– Уже нашелся, - жестко перебил Обнорского премьер.

– Ого! Вот неожиданность... Тема, значит, исчерпана?

– Он нашелся в лесу, в ста километрах от Киева. Без головы, - произнес премьер негромко. И замолчал.

Молчал и Обнорский. Машинально он раскрыл папку и увидел плакатик с черным контуром головы и призывом: "Найдите Горделадзе". Вот, значит, как обернулось.

– Эту информацию, - продолжил Соболев, - пока держат в секрете... Да и я знаю о ней, скорее, случайно... И, строго говоря, не имею права вам об этом говорить... Вы меня понимаете?

– Да, я вас понял, Сергей Василич. Ценю ваше доверие... Скажите, а может быть, это и не Горделадзе вовсе? Опознание проводили?

– С опознанием есть некоторые сложности. Обезглавленный, сильно разложившийся труп... Сами понимаете. Но с очень высокой степенью вероятности можно предположить, что это все-таки тело Горделадзе. Об этом пока не говорят, потому что обстановка сильно накалена, да и опознание действительно еще не проведено... Но обнаружение тела многое меняет. Вы согласны со мной?

– Да, это многое меняет... Если, разумеется, тело принадлежит Горделадзе.

– В свете новых обстоятельств не хотели бы вы заняться продолжением расследования?

– Нужно подумать, - сказал Андрей и захлопнул папку. "В свете новых обстоятельств" черная голова Горделадзе на плакате выглядела весьма зловеще. Нужно подумать, Сергей Василич... Если тело принадлежит Георгию Горделадзе, то продолжить расследование представляется разумным. Но есть еще и другие аспекты.

– Какие?
– быстро спросил Соболев.

– Чисто технические. В первую очередь - деньги.

– А если будут деньги?

– Тогда, конечно, можно попробовать...

– Значит, вы принимаете предложение?

– Я сказал только, что мне нужно подумать.

– Хорошо, Андрей Викторович, думайте. Я перезвоню вам вечером.

* * *

Вечером Обнорский сказал:

– Да, мы возьмемся.

– Отлично, - бодрым голосом откликнулся Соболев. В нарочито бодром голосе чувствовалась усталость.
– Отлично. Нам нужно будет встретиться и обговорить детали... Вы сможете прилететь в ближайшие дни в Киев? Завтра-послезавтра?