Каширин просидел над распечатками до трех часов ночи. Не осилил даже четверти материала. Работа с листами, сплошь покрытыми столбцами цифири, утомительна, однообразна и требует концентрации внимания. Родион сидел, обложившись бумагами, разносил звонки по абонентам, датам, входящим-исходящим. К трем часам он выкурил почти пачку сигарет и выпил литр кофе. Кухня, где работал Родион, была наполнена сизым дымом, в голове шумело. "Пора заканчивать", - решил Родя.

* * *

Обнорскому снова - в который раз уже!
– приснился Кука со своей бандурой, Андрей проснулся как от толчка. На потолке дрожал слабый отсвет с улицы, за окном кружился снег. Обнорский сел на диване, посмотрел на часы - без двух минут три. "Вот так, - подумал он, - захочешь выспаться в кои-то веки так хрен выспишься..." Привет от Куки.

Андрей поискал сигареты, не нашел и вспомнил, что забыл их в кухне. Он встал и босиком пошел в кухню. Из коридора увидел, что в кухне горит свет.

– А ты чего не спишь?
– спросил он Каширина. Родя посмотрел на Обнорского шальными глазами и сказал:

– Затуле звонили из Таращи.

Андрей опустился на стул, взял со стола пачку "Кэмел".

– Ну и что в этом необычного? Ей действительно звонил эксперт. И даже не один раз.

– Не только эксперт, - возразил Родя.

– Да, не только. Еще ей звонили из прокуратуры,- ответил, вынимая сигарету, Андрей.- Возможно, из тамошней милиции тоже звонили.

Каширин откинулся на спинку стула, досмотрел воспаленными глазами:

– Ты помнишь, когда обнаружили тело?

– Конечно, второго ноября... А третьего выкопали.

– Затуле звонили семнадцатого сентября и первого ноября. На следующий день после исчезновения Георгия и за день до обнаружения тела.

Обнорский замер с неприкуренной сигаретой. Мерцал огонек зажигалки.

В девять утра Заец получил записи разговоров питерской бригады, сделанные с помощью "ушек". Человек, отвечающий за "прослушку", в письменном отчете сообщил, что с "жучка", установленного в гостиной, толковой информации не получили: звук телевизора и вялый обмен репликами Родного и Шустрого... В общем, ничего существенного, да и качество далеко от идеала - телевизор слышно лучше, чем клиентов.

Телефонных разговоров было пять. Один раз Шустрый звонил в Питер. Звонок был личного характера, полезной информации не содержал. Дважды по киевским номерам звонил Родной. Пять минут трепался с дамочкой по имени Галина, набивался в гости, но она явно не хотела этого... Ссылалась на обстоятельства, отказала. Второй звонок он совершил некоему Антону. Видимо, журналисту... Договорился о встрече в Интернет-кафе... Тоже ничего существенного.

А вот звонки Араба весьма Зайца заинтересовали. Первый звонок был в Симферополь, некоему Сергею Васильевичу. Судя по всему, этот Сергей Васильевич был как-то причастен к расследованию, и Заец решил, что обязательно нужно пробить этого симферопольского незнакомца... Не он ли заказчик? В разговоре с Сергеем Васильевичем Араб сказал, что в деле есть существенные подвижки.

Второй звонок Араб сделал Галине. И сказал, что едет в Таращу, к эксперту Боротынцеву.

– В Таращу, - повторил вслед за Арабом Заец, - в Таращу. Что ж, это хорошо... Сам в руки идет. Вот в Тараще-то мы и потолкуем по душам, господин Араб.

Константин Заец выкурил сигарету, обдумывая ситуацию, потом сделал несколько звонков...

– Посмотрим, какие у тебя появились "существенные подвижки" и что ты вообще за гусь, - подвел он итог.

Обнорский гнал машину по знакомой уже трассе в Таращу. Летели навстречу заснеженные поля, низко над горизонтом всходило хилое декабрьское солнце.

Негромко звучал джаз из магнитолы, посапывал во сне Каширин.

Обнорский думал о том, что означают звонки из Таращи любовнице Георгия Горделадзе. Первый звонок еще можно было объяснить - допустим, ночью с шестнадцатого на семнадцатое сентября Горделадзе увезли (или сам уехал) в Таращу. Оттуда он и позвонил, чтобы успокоить Алену или что-то ей передать... Возможно такое? Возможно... Но первого ноября, когда Георгий был уже месяц-полтора мертв... Кто и зачем звонил Затуле? Кто и зачем? Звонить могли его похитители или убийцы... Но зачем?

Белые украинские поля летели навстречу, и странно звучала труба Армстронга посреди этого снежного пространства, под карликовым солнцем.

– Мама, - сказал во сне Родион и улыбнулся.

"Вот будет смешно, - подумал Андрей, - если у Затулы в Тараще живет какая-нибудь двоюродная тетка или школьная подружка. И загадочные звонки из Таращи - всего лишь невероятное совпадение. Э-э, нет, брат... В жизни, конечно, разные совпадения бывают. Но ведь звоночки-то были один - сразу после исчезновения Г. Г., второй - за день до обнаружения трупа... Вот тебе и тетка двоюродная вместе со школьной подружкой!.. Кто и зачем звонил Алене? Кто и зачем?" Задумавшись, Андрей едва не проскочил поворот;

Он резко затормозил, Родя клюнул носом и проснулся.

– Что?
– спросил Родя спросонья, щурясь на низкое солнце.
– Где мы?

– Спи, Родион, - ответил Обнорский.
– Еще минут двадцать можешь спать... В Тараще разбужу. Там уж спать - извини - не придется.

– Угу, - ответил Родя и снова задремал. До Таращи осталось километра два, когда Обнорский увидел на обочине микроавтобус "ниссан" с включенной "аварийкой" и голосующую девушку в короткой дубленке. Он плавно снизил скорость и подьехал к девушке. Вылез из машины. Родя посапывал и стонала труба Армстронга. А девушка улыбалась не уверенно, смущенно.