"Проблемы?" Да, проблемы. Еще и какие проблемы! Лаптем не расхлебаешь.

Андрей прямо через куртку пощупал карман, в котором лежал телефон... Телефона, разумеется, не было. Что они - дураки, чтобы телефон тебе оставить?

Андрей не знал, кого подразумевает под словом "они". Они - это они. Те, кто организовал слежку, охоту на спуске к Днепру и стрельбу по фуникулеру. Они - это те, кто организовал похищение и убийство Горделадзе. Это факт, который необходимо признать... И отдать себе отчет в том, что положение серьезно, Донельзя серьезно, серьезней некуда.

А куда они дели Родьку?! Черт возьми! Родька где? От мысли, что он не только сам подставился, но и Родиона подставил, Обнорский заскрипел зубами. С удвоенной силой накатила боль. Он закрыл глаза и лег на холодную кушетку.

Каширина от Обнорского отделала стена - Родион находился в соседнем помещении. Его положение мало чем отличалось от положения Андрея. В помещении было так же холодно, почти так же пусто и мрачно. Вот только лежал Родя на голой - без матраца - панцирной кровати. К спинке этой кровати была прикована его правая рука.

До некоторой степени положение Роди было еще хуже, чем положение Андрея. В отличие от Обнорского он даже не знал, что и как произошло, - в момент захвата он спал, и боевики Зайца даже посмеялись: вон оно как - усыпили спящего... Умора! Сам Родя так не считал. Он изумленно оглядел помещение, подергал наручники. Точно так же, как и Обнорский, убедился, что телефона нет. Ну а кто ж тебе телефон оставит?

Родион сел на скрипучей панцирной сетке, задумался.

Заец узнал об успешно проведенном захвате около полудня. В осторожных выражениях он поинтересовался, как все прошло, не было ли осложнений. "Нет, ответили ему, - все о'кей".

– Отлично, - ответил Заец, - часам к пяти я сам подъеду. Без меня не начинать.

– Да они раньше и не очухаются.

Николай Повзло раз десять набрал номер Обнорского и столько же раз Каширина. Оба телефона не отвечали. Коля не мог знать, что оба аппарата лежат рядышком на широком подоконнике в одном из помещений Таращанского моторного завода и своим пиликанием развлекают команду "торпед".

Андрей совсем замерз. Как мог он пытался согреться, но получалось не очень... Он даже не знал, сколько времени прошло с момента захвата на шоссе. Сколько, интересно, действует этот хлороформ? Два часа? Пять? Сутки?

Андрей ходил из угла в угол, приседал, размахивал руками. Хотелось пить и еще сильнее - курить. Несколько раз Андрей подходил к двери, прикладывал ухо... Из-за двери не доносилось ни звука. Где, черт побери, я нахожусь? Скорее всего, в Тараще. Вполне возможно, в том самом помещении, где держали Гор-деладзе. Или хранили его труп. От этой мысли стало мерзко на душе. Вспомнилась яма в лесу и горлышко бутылки, указывающее на яму.

– Ерунда, - сказал он вслух, - не убьют. Хотели бы убить - убили бы сразу... Нет, не убьют.

Сознание гадливенько подсказало: а ведь Горделадзе тоже убили не сразу. Сначала с ним "поработали". И только потом застрелили из табельного ствола... Потом отрубили голову и герметично упаковали тело.

Андрей сглотнул комок. Умирать не хотелось. Умирать очень не хотелось.

"А придется", - шепнул голос капитана Кукаринцева за спиной. Он прозвучал настолько явственно, что Андрей даже обернулся. Никого сзади, разумеется, не было.

– Да вот хрен тебе, Кука, - сказал Андрей вслух. Он встал с кушетки, прошел в угол, где стояли лопаты и ведра, и сразу увидел то, что нужно, - кусок стального уголка длиной около метра. Андрей взял его в руки, несколько раз взмахнул, примериваясь. Самое то.

...Когда в коридоре раздались шаги, он взял свое оружие и встал возле двери справа. Отвел руки с железом, изготовился для удара. За дверью раздались голоса, заскрипел ключ в замке.

* * *

У Повзло зазвонил телефон. Коля ждал звонка уже три часа. Он сразу схватил трубку:

– Алло!

– Николай Степаныч?

– Да, я... кто это?

– Это друг. Николай Степаныч, ваши коллеги заскочили в гости и сейчас не могут вам позвонить.

– Кто это? Кто говорит? Представьтесь.

– Повторяю: друг. Обнорский и Каширин сейчас в гостях. На некоторое время они задержатся. Если вы не хотите варианта, как с Горделадзе, не звоните никуда... Вы все поняли?

Коля стиснул трубку так, что побелели пальцы.

– Вы все поняли? Не надо никуда звонить.

– Я понял. Какие вы можете дать гарантии? Человек на том конце провода удивился:

– Какие, к черту, гарантии?

– А если вы их...

– Бросьте, Николай Степаныч. Мы просто поговорим. А вот если вы поднимете шум, то, извините, нам придется пойти на непопулярные меры. Вы понимаете?