* * *

В Интернет-кафе Горделадзе хорошо знали. Не понадобилось даже предъявлять фото и объяснять, что к чему.

– Георгий?
– спросил хозяин - молодой мужик с усами а-ля Сальвадор Дали и гроздью сережек в ухе.- Ха, конечно, знаем... Вернее, знали. Наш, можно сказать, постоянный клиент. Если бы не эта старая сволочь Бунчук!

– А часто у вас бывал Георгий?
– спросил Коля.

– Последнее время перед своим исчезновением не особенно часто. Но весной и летом - практически еженедельно.

– Когда он начал у вас появляться? Сальвадор Дали заложил большие пальцы в кармашки жилетки, подумал и ответил:

– Я думаю, где-нибудь в конце марта он появился.

"Господи, - подумал Николай, - в конце марта! Если он шлялся сюда еженедельно в течение четырех-пяти месяцев, то мог вбросить в сеть штук двадцать информационных "бомб". Даже в "Украинских вестях" он не работал так эффективно! Еженедельно - статья. Интересно, где он брал материалы? Или, вернее, кто давал ему эти материалы? И что там была за фактура?"

– Гия - он очень порядочный человек был, - продолжал Сальвадор Дали. Такая эпоха - пир мародеров.

– Да, конечно, пир мародеров, - согласился Коля.
– А с какой целью, Дмитрий, посещал ваше кафе Георгий?

– О-о! Интернет - дело интимное... Мы не суем нос в дела наших клиентов. А если вдруг что-то видим вполглаза или слышим вполуха, то, как священнослужители, храним тайну исповеди.

– Да, я вас понимаю и уважаю вашу позицию. Но, видите ли, в чем дело... Мы расследуем дело об убийстве Георгия.

– Я понял вас, Николай. Это благородная задача.

– Если бы вы могли нам чем-то помочь...

– Увы! Я, к сожалению, ничем не могу вам помочь... Увы!

– Очень жаль.

– Мне тоже. Но...

Коля посмотрел Сальвадору Дали прямо в глаза и проникновенно сказал:

– Пока Георгий был жив, его личная жизнь была только его личной жизнью. Но после его смерти многое переменилось, и его жизнь стала фактом, влияющим на жизнь общества в целом. Не так ли, Дмитрий?

– Безусловно. Но... ничем помочь вам не могу. Коля задал еще несколько вопросов, получил на них неконкретные ответы. После этого они .с Антоном ушли. В ближайшем кафе попили пивка и расстались. Антон побежал на службу, Коля побрел домой.

На площади Независимости шел митинг. Кто-то, бородатый и косматый, надсадно орал в микрофон. Динамики шипели, фонили и слышно было худо. Однако слова "Бунчук - убийца!" доносились хорошо. При каждом заклинании бородатого "Бунчук - убийца!" толпа подхватывала... В отдалении стояла милицейская машина и несколько милиционеров переминались в нерешительности. Коля постоял, послушал, крикнул один разок "Бунчук - палач!", сплюнул и пошел прочь.

* * *

– Проблемы?
– спросил Обнорский.

– Да, - ответила девушка.
– Двигатель заглох. То ли сломался, то ли бензин кончился...

– Кхе, - сказал Андрей.
– Это почти одно и то же... Не так ли?

Девушка улыбнулась, кокетливо пожала плечами Андрей бросил:

– Ладно, сейчас разберемся... Ключи в замке?

– Да-да, в замке,- ответила она как-то неуверенно. Обнорский распахнул дверцу, заглянул внутрь - в грузовом отсеке лежали какие-то мешки, накрытые брезентом, - и сел в водительское кресло. Ключи действительно были вставлены в замок зажигания, брелок в виде боксерских перчаток висел на цепочке. Андрей повернул ключ. Затарахтел стартер и... движок заработал. Андрей удивленно посмотрел на девушку: что же ты, подруга, мозги кру... Он ощутил какое-то движение за спиной и, кажется, понял или, вернее, начал понимать, но было уже поздно - ладонь с остропахнущей хлороформом тряпкой легла на лицо, прижала затылок к подголовнику.

Он дернул головой, протянул левую руку к клаксону - разбудить Родьку! но не успел, не смог. Сознание провалилось в какую-то черную дыру...

* * *

Очнулся Андрей с тяжелой головной болью. Как будто с глубокого похмелья. Он не понимал, где он и что с ним. Он лежал на кушетке, какие украшают поликлиники всей страны, в почти пустом помещении без окон и тусклой лампой "дневного света" под потолком... Что за черт, где я нахожусь?

Андрей сел на кушетке, попытался поднести правую руку к голове и не смог - руки были скованы наручниками.

– О-о, е-ё!
– сказал Обнорский.

Встала перед глазами заснеженная обочина, девушка с неуверенной улыбкой и мигающий "аварийкой" "ниссан"... Он вспомнил. Он все вспомнил! И детское посапывание Роди... и трубу Армстронга... и свой дурацкий вопрос: "Проблемы?"

Он поднял обе руки к голове, потер лоб. Во рту стоял мерзкий запах хлороформа, было очень холодно. Тоскливо обвел взглядом помещение: кирпичные стены, железная дверь, старые лысые покрышки от грузовика в углу, какие-то ящики, бочка, лопаты и метлы. Он снова вспомнил свой идиотский вопрос: