Дана взвыла, дернулась. Пришлось наподдать - против организма не попрешь. Ящик под нами крякнул, с него слетела крышка. Вместе с ней с грохотом слетели и мы - прямо на пыльный пол.

– А ты ничего, - отдышавшись, Вересовская потрепала меня по щеке.

– Тебе что, обычных трахачей мало,- зачем-то спросил ее я.

В полумраке неожиданно раздались всхлипывания. Вот уж не ожидал от этой сумасшедшей.

– Дана... Дана Викторовна... Господи, да чего ты ревешь?
– я присел рядом с Вересовской на корточки и протянул ей свой отнюдь не свежий платок.

Да, в сущности, все женщины одинаковы. Хотя на что еще она могла рассчитывать с такой внешностью? Да и я - такая же свинья, как остальные.

Правда, мне от нее не деньги нужны, а интервью...

Я повернул Лану к себе и принялся вытирать платком ее зареванное лицо. Что-то говорил, чтобы успокоить ее, а ладонью легонько похлопывал по спине так в детстве успокаивал меня дед. Постепенно девушка стала всхлипывать все реже, колени мои затекли. Я пошарил в темноте рукой, надеясь найти опору. Пальцы наткнулись на какой-то твердый предмет.

Я поднес находку к окну, - это была керамическая фигурка. Наверное, она выпала из того самого ящика, крышку с которого мы так неаккуратно своротили.

– Это что, и есть часть твоей инсталляции,- я показал находку Лане.

– Н-нет...
– сказала она, близоруко щурясь (у нее еще и со зрением проблемы!) на вещицу, лежащую на моей ладони.

Я протянул руку к выключателю.

Лана пыталась протестовать.

– Не волнуйся, я не собираюсь рассматривать твой макияж.

Когда под потолком загорелась неяркая лампочка, она снова всхлипнула. Ящик, не выдержавший нашей страсти, был полон одинаковых коричневых статуэток, изображающих Будду - каждая размером с мой кулак.

– Что это?
– спросил я.

– Друзья в Москве просили отвезти местной буддийской общине. А мои работы - в этих ящиках, - она показала на составленные в углу короба.
– Надо как-то крышку на место пристроить.

Я потянулся за отлетевшей в сторону крышкой. Лана хихикнула.

– Так и будешь со спущенными штанами ходить?

Я отвернулся от художницы, чтобы застегнуть ширинку. Затем занялся ящиком. Кое-как выпрямил погнутые гвозди и вставил их в старые гнезда.

– Что-нибудь тяжелое в этой "Дыре" есть?

Молотка не оказалось. Дана протянула мне плоскогубцы. Я стал забивать ими гвозди. Когда ящик был приведен в прежний вид, я заметил выпавшую фигурку Будды, на которую наткнулся в темноте.

– Вот черт... Неужели все обратно отдирать?..
– еще раз повторять процедуру распаковывания и обратного запаковывания ящика мне не хотелось. Надеюсь, твои друзья не обидятся?

Дана пожала плечами. Я сунул статуэтку в карман - поставлю дома на полку, как память об этом дурацком вечере.

Вересовская сидела на подоконнике и смотрела на печальный пейзаж за окном. Показывать мне инсталляцию у нее желания больше не было. Раздраженным движением плеча она отбросила мою руку.

Чертовы бабы. Тут уж не до интервью теперь. Эх, прости меня, Анюта.

Я взял Лану за плечи и повернул к себе. Теперь уже мои губы доминировали в немом диалоге. Однако доводить ситуацию до повторения "скачек" на ящиках с Буддами или инсталляцией мне не хотелось. Прогулка по ночному Питеру, что может быть романтичнее?

С заговорщическим лицом я сделал Лане знак молчать и, потушив свет, подобрался к двери. В коридоре было тихо - звуки гульбы неслись из главного зала. Шепотом я поинтересовался у художницы, бывала ли она в "Дыре" раньше. Лана ответила утвердительно.

– Здесь есть черный ход?

– Зачем?

– Хочу украсть тебя у папы и взять богатый выкуп.

– Думаешь, даст? Показывай дорогу.

В коридоре никого не было. Лана снова вела меня сквозь лабиринт галерейных помещений. Так и не встретив никого по пути, я откинул заржавленный крючок, удерживавший дверь на черную лестницу. Мы оказались почти в кромешной тьме. Под ногами нащупывались истертые и выщербленные ступени. Вересовская спускалась, вцепившись в мое плечо...

Я купил в киоске пачку сигарет и дешевую зажигалку. Мы шли по улицам и дымили, что-то рассказывал я, о чем-то говорила Дана (из словесного мусора я цепко выуживал необходимую информацию - что поделаешь, работа).

На поясе запищал пейджер. "Володя, позвони домой, мы с Тошкой волнуемся. Аня. 0.17". А позвонить у меня и не получится. Ладно, объясняться с супругой будем позже. Не могу я сейчас ничего изменить. Улицы пустели, лишь сзади маячила коренастая мужская фигура.

***

Первым отсутствие Даны обнаружил вовсе не хозяин "Дыры", а крепыш в джинсе с колючим взглядом, однако он не стал никому сообщать о своем открытии. И сам как можно незаметнее покинул тусовку. Он обошел галерею, как бы ненароком толкаясь во все двери. Лишь одна из них оказалась заперта. Крепыш припал ухом к деревянной панели, отсекавшей комнату от коридора. Ухо уловило вздохи и сопение. Сопоставив отсутствие Ланы в зале и известные ему детали жизни художницы, он удовлетворенно хмыкнул и занял позицию в темном углу коридора, чтобы держать дверь под наблюдением, но не быть замеченным самому.