– Спасибо.- Я шагнул в маленькую аккуратную прихожую. Вся двухкомнатная квартирка была под стать своей хозяйке: скромная, чистенькая. Здесь веяло одиночеством. Похоже, женщине просто хотелось поговорить. Пусть и с первым встречным.

– На кухню проходи.- Хозяйка шла впереди. Она подвинула мне тщательно отремонтированный табурет.- Тебя звать как?

– Зураб. Зураб Гвичия.

– Благородное имя.- Женщина поправила передник.- Антонина Константиновна. Костя - Костя Пирогов - меня всегда тетей Ниной называл.

– Вы его знаете?

– А как же. Он и Юрка Сметании...

(Сметании. Юрий Сметании. Имя показалось смутно знакомым. Я слышал его совсем недавно. От кого? Кир? Спозаранник? Соболин? Черт! Слышал же!..)

– ...с моим Валькой такое вытворяли.

Еще когда в школе учились.- На мгновение глаза тети Нины мечтательно затуманились. А я, признаться, впервые подумал, что у Кости Пирогова было детство.

Я как-то привык о нем думать как о моем сержанте, а потом - моем старшине. До этого вечера Пирогов оставался для меня солдатом и бывшим солдатом. И хорошим, надежным парнем.

– И что было потом?- спросил я через силу: смутно знакомое имя не отпускало. Я лихорадочно перебирал варианты: нет, нет и снова нет. Проклятие!

– Валька теперь большой человек.

Эксперт. В Москве работает. Его в армию не взяли - он, еще когда в школе учился, сильно расшибся на мотоцикле. Полгода его в больнице выхаживали. Врачи - осторожно так - говорили, что и не встанет он на ноги. А потом...- Глаза тети Нины увлажнились от свежести давнего уже воспоминания, она промокнула их платочком. Я терпеливо ждал, что она скажет дальше.- Чаю хочешь, сынок?- спросила она. Точно так же спрашивала меня бабушка Рената, со стороны матери. В душе шевельнулось что-то давно забытое.

Похоже, я становился слишком сентиментальным. Это все после разговора с Киром началось. Или - возраст? Как-никак скоро сорок стукнет. Недолго осталось.

Я кивнул. Антонина Константиновна завозилась у плиты.

– А Костя Пирогов? Что с ним?

– Горе у него - жена с детишками погибли. Разом, в автокатастрофе.

– Я знаю, мне рассказывали.

Думай, Зураб! Думай! Сметании Юрий.

Юрий Сметании. Проклятие!

– Ты не подумай, что он пить начал.

Лучше бы запил, чем так... Почернел он весь. На мертвеца живого стал похож. А недавно тут такое случилось.

Тетя Нина налила мне чай в легкую нарядную чашку, придвинула сахарницу.

– Что?- Признаться, я был готов услышать все, что угодно.

– Недели три назад друг его - Юрка Сметании - сгорел на пожаре. Даже мать его с трудом узнала. Мы с ней дружили когда-то. Когда Юрка из армии вернулся, она за город перебралась, на дачу к дальним родственникам. Юрку в закрытом гробу хоронили.

– А Костя?- Я напрягся.

– Он вообще не в себе. Из квартиры, похоже, не выходит. Разве только по ночам: кушать-то ему надо что-то. Через дверь слышно - музыка на всю катушку.

Иногда - бутылки звенят. И все.

"...И мертвые с косами стоят",- почему-то вспомнил я "Неуловимых мстителей". Мне всегда там Яшка-цыган нравился. "Идиот,- сразу же одернул я себя.- В такой момент..."

Я встал:

– Антонина Константиновна, я поднимусь к нему. Может быть, мне Костя откроет.

– Попытайся, сынок. Может, у тебя получится.

Ни тетя Нина, ни я - мы не верили, что у меня получится. И все-таки...

Антонина Константиновна отперла мне дверь:

– Пятый этаж, направо от лифта. Ты потом заходи, сынок. Не убегай сразу.

– Конечно.- Я нажал кнопку вызова лифта.

В шахте что-то загудело, звук приблизился. Двери кабины открылись с легким, почти старческим дребезжанием.

На пятом этаже лифт выдохнул меня на темную площадку. Я повернул направо, помедлил перед тяжелой металлической дверью.

С другой стороны смутно доносилась музыка. Вроде бы - Гэри Мур. Длинный гитарный проигрыш, похоже, достиг своего апогея.

Я нажал кнопку звонка.

Его трель заглушила гитара. Мне показалось, что музыка стала чуть тише. Потом вроде бы послышались шаги. Осторожные, как и должны быть у человека, который подкрадывается к двери.

Я позвонил еще раз.

Постучал в дверь кулаком.

Ответа не было.

Я позвал:

– Костя! Пирогов, открой. Это я - Князь!

Постучал еще.

Ничего.

Только Гэри Мур затянул свою очередную композицию.

– Костя!- снова позвал я. Уже без надежды, что кто-то отзовется. За моей спиной повернулся ключ в замке соседней квартиры, дверь чуть приоткрылась, на бетон легла узкая полоса света.- Хорошо,- громко и решительно сказал я.- Я в двери свою визитку оставил. Захочешь - позвонишь.