– Куда я направляюсь? – протянула я, продолжив путь. – К ректору.

– Думаешь, Белинда тебя заметит? – парень криво усмехнулся. – Мечтай-мечтай.

Я посмотрела на него, прищурившись. Показалось, что за скептическим выражением лица скрывается нечто иное. Невидимка чему-то радовался, хотя старался этого не показывать.

– Почему ты улыбаешься? – спросила я.

Он глянул сердито. Не понравилось, что я угадала эмоции.

– У меня есть повод для радости, – признался нехотя. – Но это не…

– Мое дело, – закончила я привычную фразу и замолчала, потому что настроение вмиг испортилось.

Пусть этот грубиян топает рядом, если хочется. Но разговаривать с ним я не обязана.

…До кабинета Белинды мы дошли, так и не нарушив тишины. Возле двери я остановилась секунд на десять, не горя желанием пересекаться с мачехой, но потом выдохнула и резким движением дернула ручку на себя.

Кабинет произвел впечатление. Уютный и… скромный. Как и одежда ректора. Никакого шика и изыска. Минимум мебели. На окне один цветок. Пушистая хризантема с бутонами нежно-сиреневого цвета. На стене одна картина. Симпатичный пейзаж с домиком на морском берегу. Единственным, что выбивалось из общего ряда, была старинная белокурая кукла. В половину человеческого роста. Она сидела на стуле у стены и смотрела перед собой стеклянными бирюзовыми глазами. Странное украшение для кабинета ректора. Впрочем, у каждого свое хобби, верно?

Сама хозяйка сидела за столом. На лице застыло хмурое выражение. Болезненное, усталое. А рядом… рядом стоял тот, кого я жаждала лицезреть еще меньше. Чертов папенька собственной персоной. Он был зол и что-то выговаривал жене, глядя на нее с ненавистью. Мне даже стало ее жаль. В мужья достался настоящий мерзавец, с дочкой в отношениях творится непонятно что. Да-да, можно сказать, что сама такую вырастила. Но я не сомневалась, что на характере и поведении Габриэль сказывалось воспитание Альберта. Он обладал мощным влиянием на дочь. Более сильным, чем Белинда.

– Что будешь делать? Руками перед ее лицом помашешь? – поинтересовался невидимка.

Язвительные слова, что крутились у меня на языке, так и остались непроизнесенными. Я вновь обратила внимание, с какой злостью мой «приятель» взирает на ректора. Некие давние счеты, ага-ага. Вот узнать бы, какие именно. А что? Имею право быть любопытной от природы. Особенно если дело касается семейки Холланд.

– Пойдем отсюда, а то эта парочка лично у меня вызывает рвотный реф…

Он замолчал, не договорив.

Потому что случилось невозможное.

Белинда вдруг повернула голову и недоуменно уставилась на меня.

– Как ты… Я не… – она вскочила и, прежде чем я опомнилась, схватила меня за плечи. – Что стряслось, говори?

– Не прикасайтесь ко мне! – я ловко вывернулась из хвата мачехи, мысленно отметив, что Альберт остается застывшим. Стало быть, Белинда не восстановила время, а сама «шагнула» ко мне в иное пространство. – Ваша доченька постаралась! В очередной раз! – крикнула я ей в лицо. – Пришла воевать, а потом с перепуга остановила время. И мы… застряли.

Белинда грозно свела брови.

– Где Габриэль? Почему сама не пришла ко мне?

Я невольно сделала шаг назад.

– Ваша дочь в юго-восточной части замка, на одиннадцатом этаже. Ей пока не до ходьбы. Ногу сломала, когда падала. Что? Вот не надо так на меня смотреть. Габриэль самой неймется. Я защищалась, между прочим.

Белинда только рукой на это махнула. Мол, как же вы все допекли.

– Иди к себе, – велела она и направилась к двери. – Я со всем разберусь.

– Уж разберитесь! – бросила я ей в спину. – А то в прошлый раз явно не получилось.

Мачеха обернулась, в глазах вспыхнуло пламя, но я не стушевалась.

– Имейте в виду, – добавила я дерзко. – Еще раз Габриэль ко мне сунется, я это не проглочу. Найду способ нажаловаться и обвинить сразу в нескольких покушениях на мою жизнь. В вашем мире же есть суд. Вот пусть и разбирается.

Я не сомневалась, что последует реакция. Магическая, например. Или самое обычное рукоприкладство. Но Белинда стерпела выпад. Покинула кабинет, не сказав ни слова.

– Не торопись, иначе никогда не достигнешь нужного результата. Стихии не любят несдержанных и нервных фей.

– Неужели? – съязвила я. – Как же тогда Альберт Холланд стал деканом факультета стихийников?

– Исключительно по блату. Выгодно женился.

– Да уж, пристроился так пристроился. А еще говорят, это женщины выходят замуж по расчету. Да-да, я в курсе, что папенька не жаждал сочетаться браком с Белиндой и явно ее не жалует. Но благами-то, что предоставил этот союз, воспользовался с лихвой. – Я закатила глаза, вспомнив картину, увиденную накануне в кабинете ректора: супругов Холланд, не питавших друг к другу нежных чувств.