Шарлотта прекрасна таинственным и уникальным образом. У нее большие и невинные глаза, а нос с высокой горбинкой придает ей немного более царственный вид, чем предполагает ее поза. Однако мое внимание привлекают ее широкие красные губы.

— Я еще недостаточно хорошо тебя знаю. Кроме того это действительно тебе решать, не так ли?

— Я думала, это твоя работа, — отвечает она с улыбкой, которая демонстрирует ее яркие зубы, контрастирующие с алыми губами.

— Предполагается, что ты помогаешь людям найти их самые глубокие, потаенные желания, не так ли?

Я не могу сказать, покровительствует она мне или нет, но я не делаю ей выговор за это.

Я думаю, она относится к этому настолько серьезно, насколько это возможно для Шарлотты, предполагая, что она не слишком строгий человек. Это заставляет меня задуматься, была ли она такой с Бо.

Гаррет действительно разбирается в этом. В любом случае, это его работа. Он так хорошо разбирается в людях, гораздо лучше, чем я. Я уверен, что это связано с тем, как сильно он любит смотреть.

Но я все равно пытаюсь это сделать, просматривая все, что я знаю о Шарлотте на данный момент…

Она смелая, бесстрашная, откровенная, со здоровым чувством юмора. Она бы возненавидела импактную игру, все, что связано с возрастом или связыванием. Возможно, ей понравилось бы, чтобы на нее смотрели, учитывая, какая прозрачная у нее рубашка и как заметно она выставляет мне сейчас свою грудь.

Затем я вспоминаю определенное выражение на ее лице на днях, когда она опустилась передо мной на колени — к моему собственному полному унижению.

Но был какой-то момент, когда я нежно взял ее за подбородок и назвал прекрасной. Ее взгляд смягчился, а поза почти растаяла от моего прикосновения. Это казалось слишком естественно, чтобы быть фальшивкой.

Когда она замечает, что мое задумчивое выражение лица меняется на удивленное, она говорит.

— Что? — Нетерпеливо спрашивает она.

— У тебя такой вид, будто ты все понял. Что это?

— Да, я определенно это понял. — Но я не совсем уверен, хочу ли я раскрывать ей это.

Я не знаю почему, но у меня есть странное желание сохранить это при себе, как маленькое сокровище. Если я скажу Шарлотте, что у нее, скорее всего, сильная склонность к похвале, она поделится этим с другими людьми. Когда-нибудь это может быть другой мужчина, нашептывающий все те грязные вещи, которые я хочу ей сказать, например, о том, как хорошо она заглатывает его член или как красиво она выглядит, когда он входит в нее.

Это эгоистично с моей стороны, особенно учитывая, что я никогда не смогу делать и говорить такие вещи, и ей было бы только полезно в будущем узнать это о себе, но я хочу сохранить это еще ненадолго.

— Ничего, — бормочу я, вставая и возвращаясь к своему креслу.

— О, ну же, скажи мне!

— Я же сказал тебе, — сурово отвечаю я.

— Я еще недостаточно знаю о тебе, чтобы определить это. Если ты действительно хочешь знать, тогда поговори с Гарретом. Ты можешь спросить его, когда передашь ему эти документы позже сегодня. А пока принимайся за работу.

Мой тон стал холодным, и выражение ее лица опускается, когда она берет блокнот и ручку, начиная заполнять его, с новой морщинкой между бровями.

Если эта неделя что-то и доказала мне, так это то, что мне нужно следить за собой рядом с этой девушкой.

Она слишком совершенна, чтобы ее игнорировать, и слишком запретна, чтобы быть моей.

Шарли

— Все сделано? — Эмерсон возвышается надо мной сзади, пока я заполняю сотую страницу чертовски скучных бумаг.

— Было ли действительно необходимо переписывать мое имя на каждой странице этого пакета? — Шучу я.

Когда я поднимаю на него взгляд с улыбкой, он смотрит на меня сверху вниз, выглядя в основном невеселым.

— К сожалению, да. А теперь собирай свои вещи. Я отвезу тебя в клуб, и проведу экскурсию, также, познакомлю со всеми.

Мой позвоночник выпрямляется. Все? Клуб? Я вроде как думала, что это будет работа в одном месте. Я имею в виду, я знала о том, что клуб строится, но на самом деле не ожидала, что пойду туда. И познакомлюсь с людьми — извращенцами.

Мои ладони немедленно начинают потеть, и я бросаю взгляд на свой наряд.

Теперь я знаю, что, одеваясь для новой административной работы, вы действительно должны надевать самый подходящий наряд в мире, но по какой-то причине, выбирая свою одежду этим утром, я была не в духе.

Я имею в виду, это не значит, что я надела прозрачную блузку с черным лифчиком случайно, но я все еще была так зациклена на своей первой встрече в этом офисе, что выбрала что-то немного более… рискованное, чем обычно.