— Значит, вы знали, что раньше он проходил Программу? — поразился я.

— Обычно эти данные Система хранит в тайне, чтобы не дискредитировать человека. Ну, знаете, отношения в коллективе и все такое. Но тут из-за того, что повторно… Э-э-м… Да, сегодня я был на микрособрании, и там говорили об этом случае. Его очень внимательно рассматривают.

— Этот человек болен. Его нельзя пока… рассматривать. И я хотел бы еще уточнить…

— Разумеется, сначала ему будет оказана медицинская помощь, — уверил он меня слегка раздраженно.

Я понял, что от этого паренька серьезной помощи не дождаться, но решил хотя бы выяснить то, что было для меня важно.

— А почему он работал у нас?

— А что не так? — удивился молодой коллега.

— Ну… после Программы…

— Вот именно. После программы каждый человек остается полноценным членом нашего общества, гражданином. У него есть все права. Почему бы ему не работать гармонизатором? Это такая же работа, как и любая другая, — кажется, он даже обиделся, но быстро опять заулыбался. — Возможно, Система даже специально приняла такое решение, чтобы иметь его поближе и следить за ним, ну, то есть, приглядывать? — проговорил он задумчиво.

— Да, возможно.

Он как будто смягчился.

— Этот… нарушитель… был вашим другом?

— Да, — ответил я с вызовом. — Первого уровня.

— Возможно, вопросы к вам будут связаны именно с этим!

Ему как будто и самому стало интересно, о чем это он должен меня поспрашивать.

— Вы готовы?

Он притащил на центр комнаты тяжелый стул из угла комнаты и усадил меня на него. Похоже, он очень ответственно относился к своим обязанностям.

— Готов! — ответил я бодро и показал всем видом патологическую склонность к сотрудничеству.

Он занял свое рабочее место, пощелкал что-то на рабочем экране и прочитал первый вопрос:

— Ваша… э-э-м… квалификация.

— Оператор баз данных, — ответил я машинально.

— Получали ли вы образование программиста?

— Нет.

— Владеете ли вы навыками программирования?

— Нет.

Ответ вылетел машинально. Я ничего не понял и решил уточнить:

— Это какая-то ошибка. Я не программист. Почему вы спрашиваете? Это точно вопросы для меня?

Он одним глазом еще раз сверил мой номер и убедительно ответил, что ошибки быть не может.

— А Система?.. — начал, было, я.

— Она никогда не ошибается, — отрезал он. — Давайте продолжим, если вы не против. У меня рабочий день скоро заканчивается.

— У вас такое же расписание, как и у нас?

— Да, вероятно.

— И обед есть? Двадцать минут?

Было странно думать, что тут едят точно так же, как обычные люди

— Двадцать шесть минут. Многие коллеги добираются до столовой с минус десятых этажей, и там пробки у лифтов…

— Понятно. Простите, просто стало любопытно. Я готов.

— Продолжим. Тут не так много вопросов осталось… Вы учились на программиста?

— Нет, я же ответил.

— В последние дни вы писали какие-либо программы?

«Да» за скобками. Я даже язык себе прикусил. По-настоящему, до крови. Нельзя так говорить! Такой ответ будет противоречить предыдущим. А это неправильно. Ой, как неправильно!

— Нет, — ответил медленно.

Подумаю потом! Сейчас только не облажаться.

— В последние дни вы видели программные коды или какие-либо программы?

— Нет.

— Какие чувства вы испытываете во время написания программ?

— Я их не пишу.

Молодой человек за столом сейчас — всего лишь марионетка. Мне кажется, я даже вижу черные ниточки, которые отходят от его рук и головы и уходят куда-то выше, в бесконечность электронного разума. Со мной не он разговаривает. Эти вопросы задает прохладный и бесстрастный женский голос. Вопросов много, и они по-разному спрашивают об одном и том же. И мне нельзя ошибаться.

— Чем вы занимаетесь на работе?

— Базами данных и информационной поддержкой групп захвата.

— Это все, спасибо.

— Все?

— Да. Вы в порядке?

— Конечно.

Я поднялся со стула, чтобы уйти отсюда подобру-поздорову. Мне нужно выплюнуть кровь и подумать.

— Да, по поводу вашего друга… — он окликнул меня у двери. — У меня нет о нем информации.

— Понятно.

— Но если завтра мне откроют базу данных, я смогу посмотреть и сообщу вам. Я пока тут все осваиваю.

— Буду очень благодарен.