Шрифт:
В руках она держала граммофонную пластинку.
– Это Вертинский, самое-самое новое! Только со склада привезли. Давай послушаем, а?
– Давай, - улыбнулась Вера.
Достали и завели граммофон, поставили свежее приобретение.
«Здравствуйте. Я Александр Вертинский, и сейчас для Русского акционерного общества граммофонов – и, конечно, для всех вас - я сыграю песню «Мишутка» Игоря Летова…»
Плюшевый мишутка
Шёл по лесу, шишки собирал
Сразу терял всё, что находил
Превращался в дулю
Чтобы кто-то там...вспомнил
Чтобы кто-то там...глянул
Чтобы кто-то там понял
Плюшевый мишутка
Шёл войною прямо на Берлин
Смело ломал каждый мостик перед собой
Превращался в дуло
Чтобы поседел волос
Чтобы почернел палец
Чтобы опалил дождик
Чтобы кто-то там тронул
Чтобы кто-то там дунул
Чтобы кто-то там вздрогнул
Чтобы кто-то там...
...на стол накрыл
...машинку починил
...платочком махнул
...ветку нагнул...
Плюшевый мишутка
Лез на небо прямо по сосне
Грозно рычал, прутиком грозил
Превращался в точку
Значит, кто-то там знает
Значит, кто-то там верит
Значит, кто-то там помнит
Значит, кто-то там любит
Значит, кто-то там...
– Вера, ты плачешь?
– Да, Соня. И ты, я вижу, тоже.
– Мам, тёть Сонь, не плачьте! Это же про моего Мишку! И нет его сильнее! А он с нами, и нам ничего не страшно!
– Конечно, малыш.
[1] Текст Редьярда Киплинга. Возможно, читателю проще воспринять русскую версию этой песни в исполнении Никиты Михалкова. Да-да, тот самый «Мохнатый шмель».
[2] Дочь Распутина действительно звали Матрёной, Марией она стала, когда начала общаться с великими княжнами – чтобы звучало не так простонародно. Судьба ее в реальной истории трудна и крайне интересна – кому любопытно, поиск в помощь.
[3] Песня Александра Вертинского, 1916.
[4] Стихи автора.
Глава 15
Гроза разбойников и землетрясений
Устроив Матрёну спать на своей кровати, раздобыл чаю и, сев у окна, погрузился в мысли, а были они невеселые. Я по-прежнему не испытывал ровным счетом никаких эмоций в отношении Варвары и Дмитрия, как людей – ну, не знал их полвека, и ещё столько же не знать, - но сама ситуация царапала своей неправильностью. Как-то очень быстро они меня отфутболили. Помнится, в одном славном старом фильме была чудная фразочка: «Ничего не сделал! Только вошёл!». Вот и я едва вошёл, а мне с порога и выдали, что и демон я, и бес, и все такое. Подумаешь, волосы и усы с бородой сбрил – это что, обязательные атрибуты человека, что ли? Без них – всё, демон? Не смешно.
А сильно похоже на то, что все они были в курсе того, что папенька их теперь и не папенька вовсе, а совершенно другой человек. Кто их мог просветить? Слуги с Гороховой? Возможно, но не факт. А ещё кто? Впрочем, что гадать – завтра аккуратно расспрошу Матрёну, чтоб не терзаться лишними вопросами. Но вот смысла всей этой мизансцены я в упор не понял. Зачем было тащиться, да с вещами, из центра Питера в Царское село, что по нынешним временам – не самое простое дело, электрички-то еще не изобрели, а поезда ходят куда как реже и сильно медленнее. Вот зачем они приезжали? Ради трехминутной пафосной сцены? Но нет худа без добра: привыкай, брат Григорий, к семейной жизни. У тебя теперь, знаешь ли, есть дочь. Не то, чтоб ребенок – девица почти на выданье, а уж по-крестьянским меркам – так и безо всяких «почти», а ведь мы, зараза, как раз крестьяне… Собственно, появление этой трогательной, похожей на заморского зверя утконоса девушки и есть истинная причина моего неспанья – элементарно не знаю, как правильно надо быть отцом, представьте себе. Ощущения странные, по большей части незнакомые, но в целом мне, пожалуй, радостно. И ещё одно неведомое прежде, но очень четкое ощущение: за свою Матрёшку я кого угодно порву на флаг недружественного союзника… Так, план простейший: короткими перебежками под зонтиком – до беседки, там покурить на сон грядущий (и побренчать, как без того, душа просит), а потом тем же порядком обратно – и спать. Тот ещё денёк выдался, уж который подряд, сбился со счёта – но ведь не скучно, ей-Джимми.
Вылазка удалась: по холодку, да после дождя – он как раз перестал – курится изумительно. Сыграл самому себе пару песен, разогнал мысли и хандру, и отправился почивать. Но не тут-то было.
При входе во дворец, никоим образом не смущаясь четырех дюжих молодцов у дверей, меня караулили две женские фигуры.
– Наконец-то, вот и вы! – полушепотом произнесла одна из них. – Нам срочно требуется ваша помощь. Идёмте же! – и, не дожидаясь какого-либо ответа, они почти бесшумно заскользили по коридору. Мысленно чертыхнувшись, последовал за ними: за край сознания зацепилась благочестивая такая мысль «а вдруг действительно помочь надо?», хотя богатый жизненный опыт ухмылялся и подкручивал несуществующий гусарский ус.
Разумеется, жизненный опыт оказался прав на все проценты: комната, куда меня привели, а, скорее, небольшой зал, был отнюдь не монашеской кельей: наличествовал широкий диван с подушками, перед ним – стол, богато уставленный винами, сластями и фруктами.
– Я так понимаю, что помочь вам нужно съесть и выпить вот это вот всё?
– хмыкнул я. Главное, что радовало: таинственные незнакомки точно не были старшими царевнами, ручаюсь, я их обеих знать не знаю.
– И это тоже, святой наш старец! – обе дамы скинули плащи, под ними оказались пеньюары – отнюдь не прозрачные, но в «неровном свете свечей» контуры под этими ночнушками угадывались вполне волнующие. – Приобщите нас свой благодати! – хохотнув, проказница провела язычком по губам, и именно этот проститутский элемент из дурной порнухи убил последние зачатки очарования, которое могло сулить подобное сомнительное приключение. Стало скучно. Просто скучно – я не ханжа, и, чего уж там, изрядный ценитель постельных забав. Да вот столько я на своем веку повидать успел, милые шлюшки, что…